Марксизм: испытание будущим

Итак, главный вопрос о том, как конкретно двигаться к социализму, оставался после Октябрьской революции во много открытым. Как известно, в этом отношении существовали две идейно противоположные позиции: одна из них предлагала фактически вернуться назад к политическому господству буржуазии и только затем, постепенно цивилизуясь, создавать технический и экономический фундамент будущего социалистического общества, другая - предлагала создавать предпосылки нового общества на основе уже существующей Советской власти. Наиболее образно первую точку зрения в свое время выразил Г. Плеханов, сказав, что «русская история еще не смолола той муки, из которой будет испечен пшеничный пирог социализма»50. Произнося эти слова, он фактически по своему «умывал руки». Ему вторил известный историк революции 1917 года левый меньшевик Н. Суханов, писавший в своей книге «Записки о революции» о том, что Россия еще не доросла до социализма «высотой» своих производительных сил. Аналогичную мысль высказывал и известный лидер меньшевиков Ю. Мартов51.

Противоположную точку зрения последовательно отстаивал Ленин. В частности, соглашаясь с Сухановым в том, что для построения социализма в России нужны более развитые производительные силы, он считал, что этого можно добиться не возвращением назад к капитализму, а решительным движением вперед к социализму, используя для этого такую его реальную историческую предпосылку как Советская власть52.

Говоря это, Ленин фактически подходил к данному вопросу не с узко национальной точки зрения, а с мировой. Это означало, что Россию следует рассматривать не изолированно, а как часть мировой системы капитализма. По его мнению: «Поскольку крупная промышленность в мировом масштабе есть, постольку, бесспорно, возможен непосредственный переход к социализму»53. С его точки зрения, общий вектор движения мировой истории не может измениться от того, каким конкретным образом и в каком порядке будет происходить рост производительных сил и формирование культурных предпосылок социализма в той или иной стране.

Рост производительных сил и культуры, по Ленину, может совершаться как в условиях политического господства буржуазии, так и в условиях диктатуры пролетариата. В последнем случае такой рост может быть даже более быстрым (не будет социальной поляризации, безработицы, больших затрат на военные цели и т. д.), в чем, кстати, остро нуждалась Россия, вступившая на путь капиталистического развития намного позднее западных стран. Ленин писал: «Если для создания социализма требуется определенный уровень культуры (хотя никто не может сказать, каков именно этот определенный «уровень культуры», ибо он различен в каждом из западноевропейских государств), то почему нам нельзя начать сначала с завоевания революционным путем предпосылок для этого определенного уровня, потом уже, на основе рабоче-крестьянской власти и советского строя, двинуться догонять другие народы»54.

Отказ от догм: «военный коммунизм» или НЭП?

Однако, данное общее решение вопроса о возможности продвижении Советской России к социализму, тем не менее, не давало знания того, какую конкретно политику следует избрать в создании и становлении нового общества. У Маркса и Энгельса, как уже отмечалось, на этот счет не было нужных ответов. Поэтому, исходя из самых общих теоретических соображений, и увлекаемое революционным энтузиазмом масс руководство страны решило приступить сразу к созданию коммунизма в отсталой и разрушенной войной стране. Отсюда родилась политика «военного коммунизма».

Она была не только вынужденной мерой в условиях начавшейся гражданской войны, как об этом писалось во многих советских учебниках: в ней помимо необходимых и реальных мер, была попытка осуществления явно утопических идей, связанных, например, с требованиями немедленной отмены денег, осуществления продразверстки, реализации на практике бесплатного жилья, столового питания, проезда на транспорте, почты, газет и т. д. Ленин прямо признавал: «Мы решили, что крестьяне по разверстке дадут нужное нам количество хлеба, а мы разверстаем его по заводам и фабрикам, - и выйдет у нас коммунистическое производство и распределение»55.

Однако в ходе такой политики уже вскоре возник всеобщий политический кризис, проявившийся особенно сильно в Кронштадтском мятеже с его лозунгом «Советы без коммунистов» и вооруженном восстании крестьян в Тамбовской губернии. Крестьяне приняли Советскую власть, давшую им землю, но были против политики «военного коммунизма», не дающей им возможность эффективно и выгодно пользоваться этой землей.