Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск второй

Пацифизм растет от конгресса к конгрессу в жаркой атмосфере символических фраз и жестов. Так, в 1891 году, собравшись впервые, социалисты называют себя «интернациональной социалистической партией», и их единство проявляется в словесных выступлениях именно в момент, когда структура организации развивается в противоположном направлении и никто даже не думает ее изменить. Неслучайно формулировка резолюции по милитаризму приравнивает «интернациональную социалистическую партию» к «единственно подлинной партии мира»[1030]. Объединяющий лозунг прикладывается к акциям, которым марксисты придают новое значение. Празднование 1 Мая, как известно, утвержденное в 1889 году, благодаря своему международному характеру превращается – по словам Каутского – в самую настоящую ежегодную демонстрацию мира. Еще один символический жест – одновременное председательство француза Вайяна и немца Пауля Зингера на торжественном открытии Брюссельского конгресса. «Это – торжественное подтверждение мира между народами», – комментирует Вайян, а Зингер подчеркивает, что на этом грандиозном представлении в качестве публики присутствует вся Европа

[1031]. Наконец, в Лондоне братское единение делегатов из многих стран отмечается в Гайд-парке, и английский оргкомитет посвящает первый день «международному миру»[1032]

.

Конечно, стремление к миру не исключает националистической напряженности. На Цюрихском конгрессе польский делегат Мендельсон объясняет, что в его стране именно антирусские и антинемецкие национальные чувства составляют основу социализма. Тем не менее в 1896 году рабочая политическая комиссия Лондонского конгресса отвергает как националистический проект резолюции Польской социалистической партии, поскольку в нем есть тенденция превратить дело независимости Польши в международное политическое требование пролетариата[1033]. Также и в поведении делегации социалистов Франции – особенно в Цюрихе – проявляется ненависть к немцам. Это чувствуется в поведении рабочего-активиста Дежанта и Виктора Жаклара, который составлял отчет о конгрессе для «Ревю сосьялист». Французская делегация не желает принять ни дисциплины немцев, ни того, что вместо портрета Бланки был вывешен портрет Маркса. За пределами братства все еще дает себя знать горечь поражения. Тем не менее за два года до Брюсселя марксисты одного и того же поколения – Вайян и Либкнехт – договорились избегать вопроса об Эльзас-Лотарингии. «Это не вопрос для социалистов», – заявил Либкнехт

[1034], поспешно и слишком легко отделываясь от этой проблемы.

4. Экономические противоречия и милитаризм

Эта коротенькая фраза позволяет нам еще раз выяснить то, что же являлось «вопросом для социалистов»: экономическая сущность этой проблемы. Вместо «пауперизма» (весьма расплывчатого понятия, появившегося в 1867 году и направленного против обнищания, а не капитализма) или «отсутствия экономического равновесия» (понятия, еще более туманного) упор сделан на объяснение причин войны, вернее, опасности войны. Это объяснение более серьезно и призвано чему-то научить. Заявляя, что в XIX веке «фатальный продукт настоящих экономических условий»[1035]… или, выражаясь более пространно, результат «экономических противоречий, вызванных способом производства, к которому вынуждены прибегать правящие классы различных стран»[1036], исчезнет окончательно лишь с самим исчезновением капиталистического порядка, первые конгрессы II Интернационала внесли значительный вклад в дело создания упрощенного, вульгаризированного марксизма.