Марли и я: жизнь с самой ужасной собакой в мире

– Эх ты, старый чудак, – сказал я псу в тот день в конце зимы, почесывая ему шею. Целью нашей прогулки было кладбище, расположенное в нескольких шагах от нас. Однако, как бывает в жизни, путешествие куда важнее конечной точки. Я опустился на колено, поглаживая Марли, и сказал:

– Давай просто посидим здесь.

Когда пес отдохнул, мы отправились домой.

Глава 23 Парад домашней птицы

Той весной мы решили попробовать себя на поприще животноводства. Теперь у нас был целый гектар земли, и можно было завести животное или даже пару. Кроме того, я работал главным редактором журнала «Органическое садоводство», который пропагандировал содержание домашнего скота и использование навоза в цветущем гармоничном садике.

– Было бы здорово завести корову, – предложила Дженни.

– Корову? – переспросил я. – Ты в своем уме? У нас даже коровника нет, как же мы можем завести корову? И где ты предлагаешь ее держать? Уж не в гараже ли?

– Ну а как насчет овечки? – подумав, она умерила свой пыл. – Овечки очень милые.

Я посмотрел на нее взглядом практичного человека, который считает своего собеседника слабоумным.

– Ладно, давай заведем козу. Козы просто очаровательны!

В итоге мы остановили свой выбор на домашней птице. Любому садовнику, который отказался от применения пестицидов и удобрений, домашняя птица принесет только пользу. Птица недорогая и не требует больших средств на свое содержание. Для полного счастья достаточно маленького курятника и нескольких чашек зерна по утрам. Куры не только несут свежие яйца: когда хозяева выпускают их на прогулку, они старательно чистят их владения, поедая жучков и личинок. Склевывая клещей, они рыхлят землю, как маленькие эффективные почвофрезы, и удобряют ее, обогащая почву азотом. Каждый вечер с наступлением сумерек они сами возвращаются к своей кормушке. Что тут сложного? Курица – лучший друг садовника-органика. Куры приносят массу пользы. А кроме того, как подтвердила Дженни, они прошли тест на «симпатичность».

Итак, мы остановились на курах. Дженни подружилась с одной мамашей-фермершей из школы, которая сказала, что с удовольствием подарит нам несколько цыплят из следующего выводка. Я поделился нашими планами с Землекопом, и он тоже согласился, что несколько курочек нам не помешают. У Землекопа был большой курятник, где он выращивал кур – и несушек, и на мясо.

– Только запомните, – предостерег он, складывая на груди свои огромные ручищи. – Ни в коем случае не разрешайте детям давать курам имена. Стоит только назвать по имени, как они перестанут быть домашней птицей и превратятся для вас в домашних животных.

– Конечно, – согласился я.

При разведении птицы, как мне было известно, нет места для сентиментальности. Курица может прожить до 15 лет, но несется она только первые два года. Когда куры перестают давать яйца, приходится отправлять их в кастрюлю. И это лишь часть кодекса правил любого птицевода.

Землекоп пристально посмотрел мне в лицо, словно я пытался ему возразить, и добавил:

– Как только вы дадите им имена, пиши пропало.

– Заметано, – согласился я. – Никаких имен.

На следующий вечер, когда я вернулся с работы и припарковался на подъездной дорожке, вся троица выбежала из дома встречать меня, и каждый держал в руках новорожденного цыпленка. Дженни шла позади и держала четвертого. Ее подруга Донна завезла птичек днем. Цыплята только вылупились, и они, подняв головки, глядели на меня, словно спрашивая: «Это ты моя мама?»

Патрик был первым, кто сообщил новость:

– Я назвал своего Перышко, – сказал он.

– Моего зовут Чирик-Чирик, – подхватил Конор.

– Моя цыпа Фшистик, – прощебетала Колин.

Я вопросительно посмотрел на Дженни.

– Пушистик, – пояснила Дженни. – Она назвала своего цыпленка Пушистиком.

– Дженни, – забил я тревогу, – что нам говорил Землекоп? Это будущая курятина, а не домашние любимцы.

– О, будь реалистом, фермер Джон, – сказала она. – Ты не хуже меня знаешь, что никогда бы не смог причинить вред ни одному из них. Ты только взгляни, какие они симпатичные.

– Дженни! – взмолился я.

– Кстати, – сказала она, указав на четвертого цыпленка в ее руках. – Познакомься, это Ширли.

Перышко, Чирик, Пушистик и Ширли поселились на кухонном шкафу, в коробке, над которой висела электрическая лампочка, согревавшая их. Они ели и спали, потом еще немного ели и в результате росли с головокружительной скоростью. Через несколько недель после появления птичек в доме что-то разбудило меня на рассвете. Я сел на кровати и прислушался. Слабый крик доносился снизу. Он был скрипучим и грубым и напоминал кашель больного туберкулезом. Крик прозвучал снова: ку-ка-ре-ку! Через несколько секунд он раздался снова, такой же слабый, но звучал несколько иначе: рук-ру-рук-ру-ру!

Я потряс Дженни и, когда она открыла глаза, спросил: