Мародер

Я тяжело вздохнул, посмотрел на Сатану. Котище повернул ко мне голову, но не стал кивать, а по-кошачьи прищурил глаза. Быть может, Воронцов и знал всю подноготную моей как прошлой, так и будущей жизни, но о сущности Сатаны не имел ни малейшего представления. Однозначно.

— К столу так к столу… — пробурчал я, встал с дивана и сел за стол напротив таймстебля.

— Котика будет с кем оставить? — спросил Воронцов и плотоядно посмотрел на Сатану. — Наслышан о нем, но первый раз вижу. И правда, хороший ням-ням…

Плевать мне было на его «ням-ням», поэтому я не сразу уловил смысл сказанного. А когда понял, мурашки побежали по спине.

— Что значит, с кем-то оставить? — треснутым голосом поинтересовался я.

— Со знакомым или… — таймстебль растянул губы в пошлой улыбке, — или знакомой. Командировка у вас будет долгой… — И только когда он произнес «долгой», до него дошло, какую глупость он сморозил. Щека дернулась, лицо перекосилось в недовольной гримасе. — Недели на две.

— На две недели моего локального времени, — повысив тон, уточнил я, — но при чем здесь местное время?

Вопрос слетел с языка, и только затем я подумал, что нечего рот раскрывать, не подумавши. Язык мой — враг мой. Сам дал подсказку, а надо было подождать его присказку.

Воронцов не преминул воспользоваться моей оплошностью.

— Здесь тоже пройдет две недели, — сказал он, и по тому, как забегали его глазки, я понял, что он лихорадочно ищет версию, почему я не должен показываться в Москве две недели.

— Почему? — потребовал я объяснения.

— Почему? Потому… Потому, что эти две недели Гудков будет находиться в Москве, а мы не хотим, чтобы вы продолжали с ним «случайно» встречаться.

Ответ был аргументированным, но от него за три версты несло фальшью. По прищуренным глазам таймстебля, лучащимся самодовольством, стало понятно, что еще минуту назад ничего подобного в его голове и в помине не было.

Я глянул на Сатану. Котище был сама невозмутимость, и мое эго подтвердило его полное спокойствие. И ещё я понял, что назад мне в эту квартиру не вернуться… Однако демонстрировать свое понимание не стоило, и я переменил тему.

— Да уж не с вами… — пробурчал я.

— Что не со мной?

— Кота не с вами оставлю! — повысил я голос, — Неизвестно, кто кого ням-ням.

— Зачем вы так… — притворно возмутился таймстебль, исподтишка бросил на Сатану заинтересованно гастрономический взгляд и снова посмотрел на меня. — Мы котов не едим…

Врал он неумело. Живых котов постанты не ели, но падаль недельной давности была для них деликатесом. Я представил, что было бы, если бы на самом деле получилось оставить Сатану один на один с таймстеблем, и усмехнулся. Жаль, что это невозможно.

— Зато он питается исключительно блюстителями стабильности, — заверил я. — Видите, какой вымахал на вольных харчах?

В подтверждение моих слов Сатана приподнялся на диване, потянулся, выгнул спину и посмотрел на таймстебля не менее плотоядным взглядом, чем тот на него. Затем лениво зевнул во всю пасть, показав громадные белоснежные клыки, и в глазах на мгновение пыхнул кровавый блеск помады Вероники Львовны. Умеет, сволочь, когда надо, страх навести.

— Да уж… — поежился Воронцов и, похоже, навсегда потерял интерес к Сатане как к гастрономическому блюду. — Впечатляет… Давайте не будем отвлекаться.

Сатана пренебрежительно фыркнул и снова разлёгся на диване.

— Давайте, — согласился я.

Воронцов нагнулся, достал из-под стола кейс, открыл его на коленях так, чтобы я не видел содержимого, и бросил на стол большую цветную фотографию.

— В этом домике вам придется искать злополучную папочку.

Фотоснимок был похож на рекламный проспект: посреди небольшого атолла стоял симпатичный двухэтажный коттедж с большим, чуть ли не с волейбольную площадку, балконом на четырех высоких сваях. Слева от коттеджа сиротливо росли две чахлые пальмы, а справа высилась мачта ветряка и водонапорный бак на решетчатой ферме. Со всех сторон островок окружила лазурная гладь океана, а сверху сияло пронзительно-голубое небо.

— Где конкретно: в комоде, в ящиках стола, в сейфе? — профессионально поинтересовался я. — На первом этаже, на втором?

— Что вы, право, Егор Николаевич… — пожурил таймстебль. — У вас громадный опыт работы, а задаете наивные вопросы. Вероятность определения конкретного местоположения часто используемого предмета столь мала, что папочка может оказаться где угодно.

Он был прав, но во мне угнездилось чувство какого-то подвоха, какого-то несоответствия… Определенно что-то не складывалось, было не так. Я взял фотографию, поднес к глазам и внимательно рассмотрел. Кажется, этот островок я где-то видел, правда, немного в другом ракурсе… Но не вид островка вызывал недоумение.

— Если так, то откуда у вас уверенность, что папочка вообще находится в коттедже?