Мародер. Каратель

— Чё, чё, подмять хочет, чё ж ещё.

— Значит, он хочет взять, все согласны. Есть несогласные? Нету?

— Да чё ты как в детском саду!

— Взять можно бесплатно, можно заплатить много, или заплатить мало. Лучше, чтоб он сразу понимал, что тут бесплатно и дешево не получится? Или хуже?

— Вот как нагонит человек тридцать и объяснит, чё хуже, чё лучше…

— Не-а. Не нагонит.

— Эт почему же?

— Жирик, скажи вот: Нигмат дурак или умный? Только без прыжков в стороны, конкретно: дурак он или умный?

— Ну, умный. Конечно, умный, результаты — штука такая, не поспоришь.

— Вот и я думаю, что умный. Как думаешь, если умному человеку, который потрогал ненужный ему в общем-то предмет, этот предмет раз — и цапнул за палец, полезет он к нему ещё? Умный человек?

— Нет, пожалуй. А с чего ты так уверен, что Нигмат стерпит?

— Ну, как сказать… Тут у него два варианта — настаивать и забыть. Этот хмырь обиженный, как его там, Гончар, сейчас прибежит, и начнет Нигмата лечить — пошли, мол, охуевшего этого научим родину любить. Жирик, ты там кухню всю видел, так оно будет, нет?

— Так и будет. И вполне может быть, что придут. И научат.

— Пацаны ихние слышали базар?

— Конечно. Разве только третий не слышал, тот, что за деревом во дворе напротив лежал. Далековато там; а эти слышали по-любому, ветра не было.

— Как думаешь, проверит Нигмат то, что ему этот Гончар прогонит?

— Не знаю. Но, думаю, проверит — есть у него особист бывший, с ним ходит постоянно.

— И чё Нигмату пацаны про состоявшийся базар доложат?

— Что ты и на самом деле охуевший тип, вот что. Ты ж этого склонял почем халва, нет?

— Правильно. Его, бычару невежливую. А Нигмата — нет. И с пацанов эту информацию снимут, будь спок. В остатке чё имеем — посмотри глазами Нигмата: он послал человека, зачем? Ему чё, есть что мне сказать? Нечего. Послал он этого, чтоб посмотреть — приду я, или нет. Пришел — значит, готов гнуться дальше. Если б пришел, то волыну бы сняли, привели пред начальственны очи, и кто я там перед Нигматом получаюсь? Два варианта — чмо или самоубийца. Не пришел. Как не пришел — орал тут, что похую мне все Нигматы и Мирохи? Опускал начальника в глазах подчиненных, нарывался? Нет. Быка на место поставил, а о хозяине слова не сказал дурного. И Нигмат поймет, сто пудов даю.

— Ахмет, всё верно. На самом деле, всё правильно, и я верю. Но если всё же не поймет?

— Тогда сам приду, и скажу, что, типа, не надо грязи. Повешу под клифтом пяток четырехсотых шашек, выцеплю момент, чтоб рядом встать, покажу — и поговорим. Когда увидит шашки, и взрыватель в чужой руке перед своим носом — все вопросы миром решатся. Потому что на самом деле нет вопросов-то.

— А если он прям сегодня наедет, чё тогда? — хмуро спросил практичный Витька Почтарь.

— Будем тогда отмахиваться.

— И ляжем тут все…

— Ляжем. А чё такого? Нам чё, не похуй? — впервые Ахмет сознательно использовал это магическое на нашей земле слово.

Помолчали. Ахмет с облегчением наблюдал, как разглаживаются хмурые лица его семейников. Прямой взгляд в лицо смерти всегда снимает кажущуюся сложность мира. Парни явно выдохнули вертевшиеся на уме блядские мысли, и их оживило уважение к себе: не надо, стыдясь себя, украдкой набрасывать кривые и мутные перспективы. Ясность по-любому лучше, даже смертельно опасная.

— Ну чё, пошли тогда цинки подымем да вскроем. Сколь возьмём, Ахмет? — голос Витька звучал иначе, как-то весело и отрешенно.

— Да одного на двоих за глаза, — ответил хозяин, твердо уверенный в том, что ничего не будет. — Только пачки не рвать. К «Утёсу» не надо, есть там всё. Гранаты тоже есть, собранные.

Кроме того, он ясно чувствовал, что решилось это прямо сейчас, минуту назад — когда все стоящие перед жилым подъездом решили — да, смерть, всё возможно; но не наклон под чужую волю. А если эта самая чужая воля всё же вздумает настаивать, то огребётся так, что сто раз пожалеет.

Нигмат и впрямь всё понял. Или даже не понял, но снимать людей с шахты или доставки — ради чего? Отсутствие продолжения Ахмет декодировал так: надавил — не давится, ну и хрен с тобой; упираться незачем…

Снова покатились одинаковые дни. Атомка, купить, доставить, раскидать, собрать выручку, снова атомка, купить, продать… Жирик целыми сутками пропадал в городе, пытаясь собрать ядро своего Дома. Об успехах не докладывал, туго было с успехами — видимо, те люди, которые были ему нужны, не хотели срываться с едва насиженных мест ради неясной перспективы. Наконец, в Ахметов караул, поднялся:

— Слышь, Ахмет. У меня тут подвижки пошли.

— Рад. Чё, те, кого хотел?

— Да.

— Скоро?

— Завтра. Я вот чё хотел спросить, если мы — трое нас, без меня, у тебя на день тормознёмся, ты как?

— Да Бога ради. Чё, хочешь своим показать, что нормально жить и без шахты можно?

— Примерно.

— Машину нашел?

— Нет, тележку твою возьмём. Чертей я подтянул уже, сидят, команды ждут. Обстановка на завтра нормальная, никакой движухи по району не ожидается. Думаю, спокойно переедем.

— До чужих Домов дошло уже, по-любому. Ну да ладно, Господь не выдаст — свинья не съест. А остальные когда?