Марргаст. Первое семя тьмы

Вот, что она имела в виду, сказав: «Постарайся выжить во Тьме». Попробуй, сделай это, если ты единственный, кому открылась изнанка мира. Я был вынужден в одиночестве готовиться к возвращению первозданной тьмы. Периодически проскальзывала отчаянная мысль: а не рассказать ли окружающим правду? Хотя бы волхвам или случайному ратнику…

Но слепой вряд ли сумеет понять зрячего. Меня скорее отправят в темницу, или того хуже – приют Един-бога.

О Фензино заговорили быстрее, чем хотелось. Слухи распространились от путников, забредших туда по ошибке. Началось разбирательство, мелькало и мое имя. Плевать, конечно. После учиненной резни я не собирался жить долго и счастливо. Но и позволить поймать себя сейчас тоже не мог.

Боги услышали мои молитвы ровно через месяц после возвращения в Солнечную долину. В обеденном зале, где я по привычке проводил каждое утро, было спокойно. Полногрудая Марья таскала тяжелые подносы с похлебкой, скрипели скамьи, стукались кружки с брагой. Тогда-то я и приметил их.

Путников в сером.

Выделялись они лишь тем, что приехали налегке, вставали с зарей и передвигались почти бесшумно. Среди них было трое мужчин и парочка юнцов, не открывавших рта без разрешения. Тихие. Очень тихие люди. Это-то и было странно.

Никто не обратил на них внимания, кроме меня. Заняв стол в дальнем углу, путники принялись негромко, но горячо о чем-то спорить. Я напряг слух.

– Ясен клен, это чистая правда, – русобородый великан обращался к человеку, прятавшему лицо за капюшоном зимнего плаща. – Люди ведь не обгладывают с трупов мясо.

– Выдумки суеверных дураков, – спокойно отвечал тот. – Им лишь бы лишний раз испугаться. Проклятые земли, скажешь тоже.

– У тебя есть свои идеи, чего там люди пропадают? Под Каменновысью завелся хищник. Звери пачками гибнут. Мой дядька своими глазами видел, как что-то утащило собаку в подвал, а он врать не станет. И это не одичавший домовой, кое-что пострашнее…

Я замер, не веря своим ушам. Шутка ли? Трехрогий проник в священный круг, охраняемый берегинями, и теперь привычно развлекается, истязая животных? Или тут нечто иное?

Разговор странников перешел на едва различимое бормотание, а рядом как назло хохотала девка легкого поведения. Взяв в здоровую руку тарелку с похлебкой, я подсел ближе. Будто бы из брезгливости.

Теперь загадочные незнакомцы находились на расстоянии плевка. Трое мужчин явно не воинского телосложения, бородач – единственный, кто не скрывал свою личность – и девушка в таком же невзрачном сером плаще, что и остальные.

Мельком я заметил на шее русобородого фрагмент татуировки: то ли змеиный хвост, то ли побег растения.

– Давно ли твой дядька гонял зеленых чертей оглоблей по двору? Ему и не такое во хмелю привидится, – заметил его собеседник. – Люди это творят. А уж для чего, одни боги скажут.

– Ой, ну чего нам стоит? Оно ж в двух часах езды. Поймаем гадину, еще и награду за нее получим.

– Никакие деньги того не стоят. Взрослей, Щука. Кому охота лазить по катакомбам старого города, ища твое неведомое чудище? У нас есть дела поважнее.

– Кстати, насчет дел, – Щука заговорщицки исказил голос. – Мы сильно рискуем. А ты и без меня знаешь, как на нашем ремесле сказываются потери. Думаешь, выгорит-то наше дельце?

– Или так, или целую вечность ждать удобного случая. Поверь, иначе не достанем, – ответил мужчина и, кажется, усмехнулся.

Они засобирались, а я уткнулся в похлебку, не подавая виду, как сильно взволнован. Могло ли это быть простым совпадением? Сказать сложно. Но я точно знал, что обязан проверить, кто прятался в переулках Каменновыси.

Нельзя вечно жить в страхе. Пора из дичи становиться охотником.

Глава четвертая

«Мы думаем, иль слишком мало,

Иль не о том, да как попало»

Из стихов не-царевны Софии, «Ода гордыне»

В полдень храм зазвучал переливами сотен струн. У ворот толпились горожане, желающие попасть на очередной ритуал жреца. Их было немного, где-то три десятка. Проходящие мимо люди смотрели на новопосвященных с недоумением и настороженностью.

Я не считал верующих в Живь, Един-бога или кого третьего – глупцами. Пускай хоть на Холодную маму молятся. Каждый ищет ответы там, где ему приятнее. Меня вот с юности учили опираться на здравый смысл – и куда он завел?

Все боятся бессмысленного существования, потому и надеются на справедливость небесных покровителей.

Я протиснулся между двумя молодками в расшитых полушубках, пряча увечную ладонь в кармане. Не то чтобы меня беспокоила жизнь загробная. Но когда тебе предстоит опасная схватка, хочется получить определенные гарантии. Например, что я не погибну, взявшись за богоугодное дело. Или хотя бы, что на том свете будет куда милее, чем на здесь и сейчас.

Наступало время дневной мессы: створки врат, украшенные росписью и янтарем, стали открываться. Люди хлынули внутрь пестрой лентой. В отличие от деревянных идолов Всеобъятель нуждался в защите каменных стен. Это давало злословящим личностям лишний повод всласть посмеяться над изнеженным заморским божеством.