Марргаст. Первое семя тьмы

– Бред, – пробормотал себе под нос, потрясая больной рукой.

Тут в глубине катакомб раздался странный дребезжащий звук. Будто кто-то уронил стеклянный шарик, и тот покатился по полу. Бросив бесполезную рамку, я вновь принялся читать заклинания. Громко, с выражением, не давая челюстям клацать от нервной дрожи. А это, скажу вам, было весьма непросто.

***

Над пугающей красотой этого места лежали тонны мерзлой земли. Мои крики вряд ли кто-то услышит. Стук сердца вдруг показался слишком шумным. Оно гудело, врезаясь в ребра ипульсируя в висках. Я понял, что потею. Да не просто потею, это больше напоминало наводнение – хоть полушубок выжимай.

Время замедлилось. Язык не смог смочить пересохшие горящие губы. С каждым шагом идти становилось тяжелее.

– Fadific kilko mami…

Это скрип? Что тут может скрипеть?!

Коридоры давили.

– Mami noc-noc ive xochet! Rabana, Lit Wiena Dobyra.

Шаг, еще шаг, еще два. Я был избран для уничтожения этих тварей, мне нечего бояться. Нечего. Тут возможно и нет никого.

– Cozz! Sach cobe, sach cobe!

Рубиновый перстень раскалился, сжимаясь вокруг пальца. Зашипев, я сначала подумал, что его нагрел огонь. Но нет, это было слишком простым объяснением. Тогда-то впервые и прозвучал вкрадчивый голос, заморозивший в моих жилах кровь.

Он шел сверху, куда не попадал свет свечи. Мне оставалось лишь внимать.

– Ыт ен жохоп ан хет, хигурд.

– Что?

Не бывает у людей столь пугающих интонаций в голосе. Не бывает, и быть не могло.

– Ыт ен с имин? Мечаз леширп? Ыт йынсукв, ай ябет юьбу, ошорох? – Невидимое существо гадко захихикало, и мой слух различил, как много-много конечностей быстро перебирают, карабкаясь по отвесной стене ближе к свету. Пока оно старалось не попадать в зону видимости, очерченную крохотной свечкой.

Я надеялся на свой Дар, позволявший мне видеть то, что скрывалось от простых людей. Но, видимо, в столь поздний час он не работал. Скрип коготков сводил с ума. Особенно, когда я понял, что существо висит прямо напротив меня.

Оно затаилось на безопасном расстоянии, пользуясь моей неподвижностью.

– Йииикдаааалссссс! Йыынжеееен, – напевало, и кажется, раскачивалось из стороны в сторону. На секунду в освещенное пространство проникла крохотная палочка, не толще обычного прутика. Она изогнулась, маня к себе, затем резко убралась обратно.

Этого хватило, чтобы вывести меня из равновесия. Проклятое чувство обреченности и потерянности для остального мира с прежней силой обрушилось на меня. Боги, как я был самонадеян!

– Умечоп ыт шичлом? Ировог ос йонм!

Чего оно хотело? Мой разум отключился под действием инстинктов столь древних и тайных, что о них успели позабыть. Они приказывали бежать, не оглядываясь, бежать, бежать, бежать, пока не сотрутся подошвы!

Я начал отступать. Слова заклинаний вылетели из головы, словно их там никогда и не было. Я думал только о том, чтобы тварь перестала шептать невразумительную муть и пялиться на меня из темноты коридора.

– К-кто ты, дитя Нави? Открой свое лицо и н-назови Имя!

Если оно ответит, есть шанс спастись. Оно обязано отвечать на вопросы человека, иначе будут нарушены негласные законы Прави.

– Ай яовт тремссс.

Тремс, тремс, тремс… Что-то мелькало на краю сознания, знакомое, как детская считалочка. Тремс.

Фрагменты мозаики встали на положенные места. Так вот, что оно говорило. Как просто.

Я твоя смерть.

– Назови свое Имя, ты, тот, кто не имеет тени и дыхания! – рявкнул я, хотя дыхания не хватало нам обоим. Существо во мраке тяжело упало на пол. Получился такой раздражающий тягучий «Чвак». Маленьким я часто давил улиток с тем же липким звуком.

– Ыт пулг… Асссссинга.

Ты глуп, Агниса.

Агниса. Так в восьмой день рождения нарекла меня мать, приказав никому не разглашать данное богами имя. Откуда оно стало известно моему невидимому собеседнику?

Оно, наконец, удосужилось выйти к свету. Изогнутое, растянутое, будто перебитое, с не менее чем полусотней конечностей, оканчивающихся крохотными коготками. Словно сломанный человек. Безумно-уродливый, видоизмененный, но все же человек.

От одного его вида затошнило. Головка на тонкой шее потянулась вперед, зависая перед моим лицом. Из угла неровного ротового отверстия свисал крысиный хвост. Как и трехрогий, оно не могло не улыбаться.

– Ым иладж ебет! – смаковало слова существо, крадясь бочком. – Оглод. Кев. Тсончев!

– Вы ждали? – Язык вдруг снова стал принадлежать мне, а не кому-то еще. – Поздравляю вас… Дождались!

Я выхватил флакон с коровьей кровью и швырнул его в сторону. Тварь вздрогнула, потянулась за сладким запахом. Тогда-то я и воспользовался книгой заклинаний по назначению. Ветхий переплет врезался ей в висок, прошел насквозь, и чуть не лишил меня равновесия. В отличие от прошлого врага этот был бесплотен.