Марсельская авантюра

Пока Филипп рассказывал, бар постепенно наполнялся людьми. Вновь прибывшие занимали места за длинным столом. Из кухни появилась девушка и начала принимать заказы на выпивку. Старик за стойкой бара не шелохнулся. Похоже, обслуживание клиентов за столиками не входило в его обязанности.

— Сегодня вторник? — Филипп взглянул на часы. — Тогда понятно. Раз в неделю жена Сержа готовит рубец, и сегодня как раз такой вечер. В Провансе это блюдо называют pieds et paquets — ножки в конверте. Жена Сержа готовит их лучше всех в Марселе. Вы голодны?

Элена взглянула на Сэма и пожала плечами:

— Никогда не ела рубец. А что это вообще такое?

— В принципе, это блюдо — смесь из овечьих потрохов. Некоторые называют их субпродуктами. Рубец нарезают на мелкие квадратики, из них делают paquetes и фаршируют постным беконом, петрушкой, чесноком, луком, морковкой, оливковым маслом, белым вином, рублеными помидорами и — самое главное — бараньими голяшками. Разумеется, все это надо тушить несколько часов.

— Разумеется, — подтвердил Сэм. — Кто же захочет полусырую голяшку? — Он повернулся к Элене. — Звучит заманчиво. Хочешь попробовать?

На ее лице появилось выражение ужаса.

— Знаете, я плотно пообедала, — почти крикнула она. — Я совершенно не голодна!

9

«ВÉТON SUR MER!» — кричал заголовок газеты «Ла Прованс», что означало: «Бетон у моря!» За ним следовали несколько сотен отнюдь не ласковых слов о том, что автор называл «ползучей заразой» — о постепенной застройке марсельских набережных высотными домами.

Возможно, Филипп даже немного перестарался, но это явилось результатом его стычки с Патримонио. В начале статьи журналист напомнил читателям о двух-трех городских уродцах, построенных в пятидесятых — шестидесятых годах. Время и небрежное отношение превратили их в печальные, покрытые пятнами ржавчины полуразвалины, которые Филипп назвал «прыщами на лице Марселя». «И это должны выбрать для себя жители великого города? — риторически вопрошал он. — Неужели они хотят больше таких зданий?»

Филипп восставал не только против бетона. Его возмущали размеры и, главное, высота этих уродливых башен, грозившая до неузнаваемости изменить облик города. Еще немного, и золотая статуя Девы Марии, венчающая базилику Нотр-Дам-де-ла-Гард, будет скрыта от взоров горожан очередным высотным бизнес-центром. Старинные здания вокруг Старого порта уступят место многоэтажным парковкам и отелям. Когда же граждане Марселя скажут «нет» этому варварству?

Тут Филипп переходил к главному: к возможностям и последствиям застройки бухты Грешников. Предстоит сделать выбор, объяснял он, между много- и малоэтажным строительством; между зданиями, служащими для вытягивания денег из туристов, и домами, предназначенными для самих марсельцев. Журналист не называл ничьих имен, но и без того было ясно, какому проекту он отдает предпочтение.

Как и следовало ожидать, статья вызвала противоречивую реакцию. Ребуль позвонил Сэму, радостно поздравил его со столь удачным началом рекламной кампании и категорически отказался поверить, что Сэм не имел к статье никакого отношения.

Взбешенный Патримонио связался с главным редактором газеты и потребовал немедленного опровержения на первой полосе. В ответ ему пришлось выслушать короткую, но емкую лекцию о правах и свободах прессы. Еще больше испортил настроение председателя телефонный разговор с Каролиной Дюма, ледяной тон которой выражал крайнее недовольство.

Лорд Уоппинг, когда ему перевели статью, пришел в ярость. Он тут же вызвал Прендергаста на военный совет.

— Рей, — заявил он, сердито жуя сигару, — это недопустимо. Совершенно недопустимо. — Уоппинг пренебрежительно отбросил газету в сторону. — Что нам делать с этой занозой в заднице?

— Да то же, что и всегда, Билли, — спокойно ответил Прендергаст. — Предложить ему на выбор наличные в конверте или сломанные ноги. Действует безотказно. Хочешь, я сам поговорю с ребятами?

Уоппинг на минуту задумался: что в данном случае сработает эффективнее — насилие или подкуп. Понятно, что, если Брайан и Дейв устроят парню сеанс внушения, энтузиазма у того поубавится. С другой стороны, если его можно купить, значит, можно и уговорить написать другую статью или даже целую серию материалов, восхваляющих достоинства проекта Уоппинга. Подкуп, решил он.

— Но только поменьше шума, Рей. Займись этим сам.

— А если он не говорит по-английски?

— Заговорит, когда увидит деньги. В этом можешь не сомневаться.

Совет уже подходил к концу, когда в кармане Уоппинга зазвонил телефон. Из трубки раздался взволнованный голос Патримонио.

— Да не убивайся ты так из-за всякой фигни, Жером, — прервал его лорд. — Мы с этим разберемся. Нет, не спрашивай меня как. Тебе лучше не знать.

Успокоенный, но слегка озадаченный Патримонио положил трубку и нажал кнопку вызова.

— Натали, — сказал он, когда перед ним предстала секретарша, — у вас хороший английский. Скажите мне, что значит «убивайся» и «фигня»?

Сэм еще раз, но уже более внимательно прочел статью Филиппа и набрал его номер.