Марсельская сказка

И когда мне показалось, что ничего хуже на этом маскараде уже быть не может, Розалинда обменялась любезностями с какой-то пожилой дамой, которую за массивной, украшенной драгоценными камнями маской я не узнала, и двинулась прямо на меня. Я в этот момент тёрлась около счастливых и влюблённых Шарлотт и Луи, чувствуя себя не просто лишней, но и упорно мешающей их сладкому перешептыванию. Но что я могла поделать? Здесь было так мало знакомых лиц. И все видели своим долгом обязательно подойти ко мне, осыпать меня комплиментами и соболезнованиями, предложить шампанское или свою руку. В калейдоскопе масок и нарядов мне не запомнилось ни одно лицо. В конце концов, в какой-то момент гостей стало так много, что я и сама слилась с толпой.

— Потрудитесь объясниться, юная леди, что это за выступление? — сквозь оскал процедила Розалинда. Я бегло оглядела её лазурное платье и прижалась губами к своему бокалу. — Ты выглядишь, как вдова, сбежавшая из борделя.

Мои плечи задрожали в безмолвном хохоте. Все, кто сейчас смотрел на нас (в особенности мужчины, окружившие меня, как акулы, издалека ожидающие момента нападения), могли подумать, что мама с дочкой всего лишь мило болтают. Она улыбается, а я смеюсь с какой-нибудь беззлобной шутки. Идиллия в чистом виде.

— Вдовам положено бывать в борделях, мама? — спросила я, нагло пользуясь своим положением.

Она вспыхнула. Кажется, даже её голубая кружевная маска побагровела и едва не задымилась от ярости.

— Как ты смеешь демонстрировать такое пренебрежение к правилам?

— Я всего лишь беру пример с тебя, — боковым зрением я заметила движение справа от себя. — Разве ты не встречала меня из Кембриджа в том же наряде, в котором провожала отца в последний путь? Я решила, что это последний писк моды — траур и все в этом роде. В конце концов, ты ведь всегда была для меня примером.

Бокал в руке Розалинды мог с лёгкостью лопнуть в любой момент. Едва она открыла рот, чтобы, вероятно, меня проклясть, когда возле нас остановился молодой мужчина с глупой улыбкой, играющей на его тонких губах. Я сразу узнала эти болотного цвета глаза — Эйдан Уорхолл. Члены его семьи, как основатели одной весьма прибыльной в Шотландии кондитерской фабрики, были частыми гостями на приёмах в Роузфилде. Я помню Эйдана упитанным, озлобленным на весь мир и влюблённым в мою сестру мальчишкой. И судя по его тяжёлому взгляду, направленному в сторону Шарлотт, и пуговицам, едва сходящимся на животе, ничего с тех пор не изменилось. Супруга ему нужна была исключительно для того, чтобы навсегда пресечь слухи о его ориентации.

— Миссис Маклауд, могу ли я украсть вашу очаровательную дочь на танец? — поинтересовался он.

Мама обернулась на выплывшего из стайки акул Эйдана и широко улыбнулась, отходя в сторону. Уорхолл остановился в шаге от меня. Я протянула ему ладонь, на тыльной стороне которой он оставил свой мокрый поцелуй. Меня едва не стошнило, а он повёл меня в центр зала. Танцующие расступились перед нами. Усмехнувшись, я уставилась на россыпь драгоценных камней, обрамляющих его маску. Ну, разумеется. Изумруды.

— Как поживаешь, Эйла? — спросил он, растягивая каждый слог.

Я выпустила долгий вздох и опустила взгляд, задрожав в его руках. Мы начали двигаться, и поскольку танец вёл он, это выглядело ещё более нелепо, чем если бы я танцевала с медведем. Мне было чертовски стыдно позорить великого Коулмана Хокинса. На секунду я вообразила себе, что мужчина, стоящий передо мной — вовсе не Эйдан, а мы не в Роузфилде, и мир заиграл новыми красками. До тех пор, пока я не вгляделась в его болотного цвета глаза. У моих фантазий было едкое послевкусие. И это совершенно не то, что я могла бы положить на страницы своей книги. Достойный и романтичный танец в моей голове выглядел совершенно иначе: мы вдалеке от посторонних глаз, он высок и угрюм, но со мной нежен, и нас окутывает тихая и волнующая музыка — быть может, что-нибудь из французской классики. Конечно, Эйдан не имеет к этому никакого отношения. И я, увы, тоже.

— Всё… — едва начала я, но мой спутник вновь перевёл взгляд на воркующую со своим женихом Лотти.

— Как дела у Шарлотт? Я заметил кольцо на её пальце. Подарок виконта?

— О, так ты не в курсе? Уже этой осенью моя дорогая сестрица станет миссис Робер, — не скрывая улыбки, проворковала я.

Эйдан сжал губы в тонкую полоску и, услышав звонкий смех Лотти, переключился на меня. В какой-то миг мне даже стало его жаль, но вскоре жалость вновь вытеснило отвращение.

— А как твои дела, Эйла?

— Не могу порадовать тебя своим ответом, Эйдан, — обведя тоскливым взглядом нижнюю часть его лица, пробормотала я. — Всё просто ужасно.

— Прими мои соболезнования, — он откашлялся.