Марсельская сказка

Казалось, я была без сознания вечность. Будто полноценный сон, не прибавляющий сил. Но когда я открыла глаза, сморщившись от боли в плече, то с ужасом поняла, что меня только что вытащили из этой чудовищной комнаты, похожей на тюремную камеру, и теперь тащат вверх по ступенькам. Я открыла рот, чтобы закричать, но из моего горла не вырвалось ни звука — во рту оказался кляп, пропитанный чем-то едким. Глаза в испуге распахнулись, я замычала, пытаясь оттолкнуть от себя человека, который, сжав моё плечо своими грубыми пальцами, тащил меня вперёд. В глазах защипало от горьких слёз страха, недоумения и обиды. А он с удивительным хладнокровием выполнял свою задачу, словно вёл скот на убой. Я не смирилась с этой внезапно обрушившейся на меня судьбой, начав яростно толкать его локтями, упираться пятками в деревянные ступеньки и пытаясь ухватиться за сырые бетонные стены, окружившие меня с двух сторон. И после очередной попытки высвободиться незнакомец грубо тряхнул меня и рявкнул прямо в ухо:

— Хватит брыкаться, дура! — закричал он на французском.

Ужас мгновенно парализовал меня. В глазах замелькали маленькие яркие звёздочки, голова опять закружилась. Какого чёрта он говорит на французском? Но вопрос тотчас испарился в туманном облаке головной боли, что разлила по всему телу предательскую слабость. Неизвестный воспользовался этим и, толкнув дверь, вдруг возникшую перед нами, выволок меня наружу. Я замычала и сощурилась от тусклого дневного света, ударившего по глазам, и он отпустил меня, грубо толкнув вперёд. Упав на колени, я счесала кожу с ладоней, но это меня не отрезвило: мир вокруг продолжал кружиться, или это кружилась я, как волчок, заведенный руками кого-то, кто сейчас возвышался надо мной. В глазах заблестели жгучие слезы обиды и непонимания. Сглотнув, я попыталась встать, но грубая мужская рука опередила меня, подняв с земли и усадив на, как я позже поняла, стул. Вопреки всем моим попыткам вывернуться из его хватки, он резко дёрнул меня за запястья, связав их сзади, а затем, присев передо мной на колени, увернулся от моих ударов ногами и крепко схватил меня за лодыжки. Паника забилась в душе, как моль в банке — если я не освобожусь сейчас, то не освобожусь никогда! В жалком стремлении высвободиться я едва не упала со стула, но подонок удержал меня, и когда я опустила взгляд вниз, то с ужасом осознала, что мои ноги привязаны к ножкам стула. Сердце пропустило удар, из глаз хлынули горькие слёзы. Это провал, это самый настоящий провал! Он собирается меня пытать!

Я яростно завертела головой, хаотично изучая обстановку вокруг. Это было просторное помещение с круглыми кирпичными стенами, а винтовая лестница неподалеку от маленькой двери в ту комнату, из которой выволокли меня, тянулась далеко вверх. Подняв голову и увидев больше, я почувствовала, как сердце гулко ухнуло в пятки. Башня… я находилась внутри башни! Высокой и холодной, с витающей в воздухе сыростью и тонкими лучами света, падающими откуда-то сверху! Но где же ещё одна дверь? Попытавшись обернуться, чтобы узнать, что находится позади меня, я столкнулась с новой порцией боли в висках, и, вернув голову в прежнее положение, испуганно дёрнулась, когда увидела склонившегося надо мной человека. Запах перегара и дешёвых сигарет ударил мне в нос, когда он зашипел:

— Хорошая девочка. Такая покладистая. Такая тихая. Дай мне насладиться последними минутами твоего молчания, красавица, а потом я разрешу тебе высказаться. Ты же понимаешь, о чём я говорю, правда? По глазам вижу, что понимаешь. По твоим огромным заплаканным глазам.

Незнакомец продолжал говорить на французском, и я с сожалением понимала каждое чёртово слово. Каждое лето мы с Шарлотт проводили у нашей тетушки Меррон в Париже, так что язык этот был для меня не менее родным, чем английский. Стоило ли мне кивнуть в ответ на вопрос этого мерзавца? Или осыпать его порцией отборного французского мата? Я сжала зубы, насколько мне это позволял кляп, и с ног до головы оглядела стоящего передо мной мужчину. Я уже видела его, когда несколько минут назад очнулась в том сыром подвале — он и его сообщник играли в карты. Высокий, с грубой щетиной, непослушной копной смоляных волос и улыбкой человека явно опасного. Он был красив, но эта красота отталкивала, как озеро с чёрной водой, как извергающийся вулкан. Одетый в тёмный костюм, он смотрел на меня своими серыми глазами и ухмылялся, играясь пальцами с пуговицей чёрной рубашки. Когда я гордо встретила взгляд подлеца, он скользнул кончиком языка по своим тонким губам.

Если бы не кляп, я бы плюнула прямо в его красивое лицо.

— Эй, левша! Она уже очнулась? — вдруг прогремел мужской голос откуда-то сверху, и я подняла голову, заметив тёмный силуэт на помосте у лестницы.

«Левша. Они не хотят раскрывать свои личности. Значит ли это то, что у меня есть шанс на побег?» — надежда кольнула сердце.

— Да! — заорал мой похититель, обернувшись. — Хватит уже возиться! Тащи свой зад сюда!