Марсельская сказка

— Я-я не совсем понимаю, что от меня требуется… Концентрация в растворе и без того достаточно велика! Вы точно всё расслышали правильно?

Этот высокий, слегка дрожащий мужской голос я не узнала. Как не смогла определить и возраст человека, которому он принадлежал. Они подошли ближе, и я не шелохнулась, пытаясь выровнять дыхание. Ах, как хотелось плюнуть в наглую французскую морду каждого! Но о какой концентрации они говорят?

Прямо над моей головой прогремел второй голос:

— Ты хочешь сказать, что я тупой? Или глухой? Все я правильно расслышал! Или это ты ей что-то не то подсунул? Почему она до сих пор не орёт и не брыкается? — я узнала голос Левши, будь он трижды проклят. — Может, тебе еще разок хорошенько вмазать, а?

Мои плечи дёрнулись, и я могла лишь молиться о том, чтобы эти двое не заметили этого. Пусть думают, что я по-прежнему сплю. Так будет спокойнее. Безопаснее.

— Нет же, нет! Но, в самом деле, раствор и без того достаточно токсичен. Чтобы вызвать у девушки дереализацию, нужно уменьшить концентрацию как минимум втрое. Но, возможно, она все ещё не пришла в себя по ряду других причин… след от удара на виске — ваших рук дело? — уточнил первый голос.

Всё внутри меня похолодело от страха. Кем был этот человек? Что за эксперименты, черт возьми, они вздумали надо мной ставить? Я едва сдерживала себя, чтобы не начать проклинать их вслух в эту же секунду. Сердце ни на секунду не замедляло свой темп.

— Тебе-то что? У тебя другая работа! Осёл! — после громкого недовольного рыка послышался звук, похожий на удар чьего-то затылка о стену, а следом глухой сдавленный крик. — Ты хоть понимаешь, кому подчиняешься, идиот? Или тебе напомнить?

— Что здесь происходит? — вдруг из ниоткуда возник ещё один знакомый голос, и я съёжилась, вспоминая последние слова, озвученные им.

«Вонжонс».

И вена на шее запульсировала предчувствием беды.

— Босс, этот таракан винит меня в том, что я…

— Мне плевать. Вы сделали всё, о чем я просил?

— Да, но… — пропищал незнакомец. — Но, послушайте, концентрация слишком…

— Можете проваливать. Оба, — снова глухой удар, а следом прерывистые шаги, будто кто-то не просто уходил, а убегал. Моё дыхание не сбилось ни на миг, и всё же я чувствовала, что он внимательно разглядывает меня… наблюдает… ищет подвох. В нос ударил призрачный запах табака — он остановился совсем рядом, я почти ощущала его дыхание на своей коже. — Если ты притворяешься спящей, полагаю, действие раствора ещё не вступило в силу. Только не говори, что ты и не дышать пытаешься. Это было бы слишком глупо для такой умницы, как ты.

Меня будто снова облили ледяной водой. Слишком внезапно. И точно в цель. Втянув носом спёртый воздух и решив, что дальнейшее участие в этом цирке только усугубит ситуацию, я стиснула зубы, а после рявкнула:

— Хотите накачать меня какой-то дрянью так, чтобы я была в сознании и отвечала на ваши вопросы?

Размеренный звук хлопков отскочил от стен и резанул мой слух. Мужчина стоял совсем близко, но я не могла его видеть. Ублюдок. Трусливый ублюдок. Любопытно, его ли эти шакалы назвали «капо»? Что бы это могло значить.

— Браво, просто браво! Похвальная логика. И верная. Неужели не чувствуешь, как блаженство медленно туманит твой разум?

— Зачем повязка? — я напрочь отказывалась его слушать. — Ты всё-таки допускаешь, что я могу выбраться отсюда и сдать тебя полиции? Будь уверен, ты будешь первым в очереди к гильотине.

Его смех — поразительно бархатный и раздражающий — заставил меня в презрении изогнуть верхнюю губу. В какой-то момент мне показалось, что эту мимику я изобразила только в своей голове, а потому пришлось повторить её, отмечая про себя удивительную заторможенность действий. Что за чёрт?

— Гильотину? — кажется, мерзавец наконец отстранился. Ах, а я как раз собиралась плюнуть ему в лицо! — В каком веке ты живешь?

— В том же веке, в котором кучка неудачников похищает девушку, чтобы вытрясти из её семьи какие-то жалкие гроши. К тому же, думаю, мне не откажут в моей маленькой прихоти, — растягивая каждое слово, ответила я. — Как и в просьбе четвертовать всех твоих недалёких дружков. Или пусть гниют на пожизненном? Знаешь, здесь есть пара симпатичных тюрем…

Он ответил, как мне показалось, спустя целую вечность:

— Здесь? Где, по-твоему, ты находишься?

Его голос звучал насмешливо, и мне почему-то легко представилось его лицо: высокий, с каштановыми, а может быть, чёрными волосами, шрамом где-нибудь в области густой брови, неаккуратная щетина и рубашка с коротким рукавом и расстегнутыми верхними пуговицами. В руках у него наверняка оружие, и едва ли я могу рассчитывать на его пренебрежение им в случае недовольства моими ответами, а ещё ему явно не больше тридцати пяти. Хватит ли этих данных, чтобы предоставить их полиции? И насколько они правдивы?

Я вздохнула, собираясь с мыслями. Желудок известил меня о голоде, заставив сглотнуть и стиснуть зубы.

И мыслить логически, разумеется: