Марсельская сказка

Крупная дрожь тотчас пробила всё моё тело. Глаза в ужасе округлились, пока мозг принялся бешено вырабатывать идеи. Притвориться спящей, а затем напасть? Но чем, колодой украденных карт? Это будет самая кровопролитная дуэль, самый равный бой — мои карты и его пистолет! Тем не менее, решение спрятать их от греха подальше немедленно овладело мной, и я трясущимися руками собрала карты с пола и засунула туда, куда, я надеюсь, никто не заглянет — в чашечку своего бюстгальтера. До крови закусив губу, я бросила взгляд на кучку одежды возле калитки и в который раз вспомнила слова главного. Конечно, для начала мне нужно одеться! Обезопасить себя, сделать всё, только бы избежать его сального взгляда, ведь в моменты, когда эти приматы обращают внимание на моё изувеченное платье, их мозги размягчаются, как сливочное масло на августовском солнце…

Но… боже, разве это не именно то, что мне нужно?

— Ну, где моя маленькая зверушка? — неожиданно прохрипел Левша из глубины подвала. Я отшатнулась, шагнула к стене, а он подошёл к калитке и, провернув в замочной скважине ключ, открыл скрипучую дверь. — Неужто испугалась? Да, какая-то ты слишком зашуганная для той, кто вис на моей шее по своей же воле там, наверху.

Я не слушала его, блуждая испуганным взглядом по сторонам и прикрывая руками открытые участки моего тела. События принимали слишком неожиданный, слишком безумный поворот, но я отчаянно не принимала никакого другого исхода, кроме как выжить. Я не могла умереть, не могла внести такие коррективы в своё расписание. Смерть стоит десятком пунктов ниже — стоило хотя бы ради приличия выполнить несколько из них, прежде чем дойти до финальной строчки. Хотя нет, финальной всё же оставались мои с размахом устроенные похороны. Их я тоже расписала по подпунктам и даже набросала эскиз своего последнего наряда. Оно было бы несколько эпатажным, с намёком на…

«Эйла! Приди в себя!» — взбунтовался рассудок, и я дёрнулась, когда Левша бесцеремонно ввалился в мою темницу. Воздух вдруг сделался вязким, ещё более вязким, чем был до этого. Предчувствие беды захватило душу.

— Ну? Что застыла?

Я вжалась спиной в стену позади, когда Левша резко рванул ко мне и схватил меня длинными тощими пальцами за подбородок, поворачивая побледневшее лицо в сторону керосиновой лампы. Кожу опалило его несвежее дыхание.

Думай, Эйла, пожалуйста, думай…

— Хм. И правда. Ты в своём уме, — протянул он, и зловещая улыбка коснулась его тонких губ. — Тем лучше. Интереснее.

Я даже не пыталась вырваться. Мой взгляд остекленел, а сердце ухнуло в пятки, когда Левша вжался своими бёдрами в мои. Спокойно, Эйла. Никакого сопротивления. Только попытка выцепить одну здравую мысль из бесконечного вороха безумных и опрометчивых идей.

— Ты ведь уже догадалась, что я собираюсь с тобой сделать, да, красавица? Капо велел дождаться его, чтобы он сам мог убить тебя, но не отдал никаких приказов о характере нашего… времяпрепровождения. Я собирался сделать этот в тот же день, как увидел тебя, — его шёпот болезненно обжигал мою кожу. — А теперь ты вся… в моей… власти.

Органы в животе стянулись в тугой узел страха, и сквозь шум в ушах я вдруг расслышала едва уловимый шорох, издаваемый картами, спрятанными в моем бра. Левша прикоснулся к моей щеке, а я широко распахнула глаза, пораженная идеей.

Игральные карты.

Игра… ну, конечно! Всё ведь так просто, так очевидно! Я должна сыграть эту партию, безбожно блефуя.

Мозг заработал с удвоенной яростью. Я внутренне сжалась, перестала дышать. Как же мне поступить? Как успеть, как уловить тот момент, выдержать ту самую паузу? У меня не было ни секунды на раздумья!

— Мне всё равно, — выпалила я, опережая мысли. — Делай со мной всё, что хочешь.

Это было так отрезвляюще, так обнадеживающе, даже сквозь призму убийственного отвращения, что я немедленно принялась осуществлять несуществующий план. Хаотично и расплывчато, маленькие ходы к большой победе рождались в моей голове, пока этот мерзавец утыкался носом в мою шею и всё ждал, когда я начну сопротивляться. Меня едва не стошнило прямо на его уродливые туфли, когда грубые мужские пальцы коснулись изысканного шёлка моего платья.

Но жизнь моя была дороже пары секунд никчёмной гордости.

— Так ли всё равно? — просипел Левша куда-то в область сгиба моего плеча. — Я бы предпочёл, чтобы ты кусалась, чем была бревном, — он поднял голову, и расфокусированный взгляд, подёрнутый дымкой омерзительного желания, скользнул по моему лицу. Тогда я и поняла: этот подлец был пьян. Не настолько, чтобы от одного моего толчка повалиться и упасть на землю, но уже достаточно, чтобы потерять бдительность. — Но если ты не хочешь нарваться на мой гнев, ты можешь быть… отзывчивой.

Несмотря на неприкрытое отвращение, широкая улыбка едва не коснулась моих губ. Глупая мышь сама шла в лапы коту. И в роли мыши здесь выступала вовсе не я.

Ах, какая непредусмотрительность!

— Я не хочу твоего гнева… мне было его достаточно, — я округлила глаза, обхватив рукой его скудный бицепс. — Я всё делаю правильно?

Конечно, черти в ту же секунду заплясали в его глазах.