Марсельская сказка

Казалось, он был так близок к тому, чтобы схватить меня, обратно бросить в клетку и убить — его руки уже почти добрались до моей шеи. Но я не могла сдаться так просто. Есть тонкая грань между мнимым чувством превосходства и отчаянной верой в себя. И я верила. До последнего верила, пока не дёрнулась так сильно, что Левша по инерции пошатнулся и едва не упал, потеряв опору в виде моей руки. У меня не было ни секунды на то, чтобы возиться с замком — сжав рукоятку, я стремглав понеслась к лестнице.

— Стой, тварь! — звук калитки, ударившейся о стену, прогремел в абсолютно пустой голове.

Я взбиралась по ступенькам, лишь изредка цепляясь за перила, с нечеловеческой скоростью, но Левша все равно добрался до лестницы прежде, чем я успела выбраться из подвала. Дверь, внезапно представшая передо мной, была закрыта, и мысль о том, что он мог её запереть, ударила меня, как пощечина. Но я не могла позволить себе остановиться. Оглянуться, испугаться, обдумать. Не сейчас. Я толкнула свободной рукой дверь и опешила от яркого дневного света, ударившего меня по глазам.

«Отсюда выход или на волю, или в могилу», — приговор, прогремевший в голове, вернул меня в реальность. Он же стал моим спасением.

Ровно до той секунды, пока чья-то рука не сомкнулась на моей лодыжке. Мир закружился перед глазами, и когда Левша потянул меня на себя, я вдруг рухнула на пол, лишь каким-то чудом удержав пистолет — пальцы сжимали рукоятку до побеления. На секунду всё погрузилось в глубокий мрак, из звуков оставив лишь глухой стук моего сердца. Но резкая боль в висках и бедре пробудила меня, но я яростно задёргала ногой и обернулась, когда заметила, что он тоже лежал на земле, прямо у двери, ведущей прочь из подвала — вероятно, не рассчитал свои силы. Это было моим маленьким спасением, крохотной победой, мимолётной надеждой. Мы боролись изо всех сил — я пыталась отбиться, а он что есть мочи сжимал мою ногу и продолжал тянуть меня к себе, как рыбу, запутанную в сетях. Но я больше не могла стать добычей. Больше не могла.

С огромным трудом повернувшись так, чтобы дуло пистолета смотрело прямо ему в глаза, я злостно прокричала:

— Я предупреждаю в последний раз! Отпусти меня, иначе я тебя пристрелю!

Левша усмехнулся, сильнее дёрнув меня на себя, отчего оружие едва не выпало из моих рук. Я всерьёз испугалась за упущенную возможность его пристрелить — у меня не было ни единой причины не делать этого.

— Ты и представить не можешь, что я сделаю с тобой, когда до тебя доберусь… — прорычал он, пока капли пота судорожно стекали по его вискам. — Сначала я дождусь приятелей, чтобы пустить тебя по кругу…

Я заметила влагу, коснувшуюся моей ноги, и только спустя миг поняла, что его рука стала скользкой от пота. Ещё один рывок вперёд — безуспешно. Он продолжал угрожать, продолжал держать меня, пока несколько капель не упали на его ладонь. Это могло стать моим шансом, это могло спасти меня, но Левша оказался слишком силен — мой вес против его тренированных лапищ был смехотворен. Моё тело, как мешок с картошкой, поволокли по грязному бетонному полу, о который я изо всех сил цеплялась ногтями, обратно в подвал, прямо в пасть моей гибели. У меня была только одна возможность выжить. И всего несколько секунд на то, чтобы решиться.

Лишь пистолет в моей руке был верен своему предназначению, будучи по-прежнему направленным в его сторону.

— Ты почти моя! — закричал он, и это заставило меня зажмуриться и без единой мысли в голове нажать на спусковой крючок.

Тогда оглушительный выстрел сотряс толстые влажные стены.

Из нас двоих закричала только я. Я поняла, что произошло лишь тогда, когда его рука перестала сжимать мою ногу. Отвернувшись, я отбросила оружие в сторону и накрыла лицо руками. Но ведь он мог просто испугаться, верно? И всего на секунду отстраниться… и, ни стреляя ни разу за все годы своей жизни, я вполне могла промахнуться! Однако прошло еще несколько минут, а Левша не издал больше ни звука, он не попытался ухватиться за меня и даже не стонал от боли. Всё внутри заледенело от возможного осознания. Пришлось несколько раз шлёпнуть себя по щекам, чтобы прийти в себя.

Боясь даже обернуться, чтобы убедиться в содеянном, я схватила пистолет и оглядевшись по сторонам, прихрамывая, рванула к двери в той части помещения, к которой я сидела спиной, будучи привязанной к стулу. Сбитое дыхание отбивалось от круглых стен, сердце грохотало где-то в горле, пока я бежала что есть мочи навстречу своему спасению, где бы я ни была и кто бы меня ни встретил. Самое худшее уже позади. Он остался там. Живой или нет.

— Боже… — сорвалось с моих губ вместе с кашлем, когда массивная металлическая дверь предстала прямо передо мной.