Марсельская сказка

От переживаний мне непременно сделалось дурно. Я встала, походила из стороны в сторону. Бросила предупреждающий взгляд на своё бельё — атласные трусики и бюстгальтер на кружевных бретельках от вскруживших всем голову Кестос. Отвернулась, глубоко вздохнула и схватила вещи, вылетая из ванной комнаты, как разъяренная гарпия. На балконе не было ничего, кроме стула с поломанной ножкой, и, перегнувшись через перила, я оглядела улицу в поисках возможных свидетелей своего маленького преступления. Улица казалась достаточно узкой, но наш номер находился на втором этаже, а здания перед отелем были одноэтажными. Значит, из окон напротив никто не бросит в меня осуждающий взгляд. И поскольку не было ещё восьми утра, а мы находились во Франции, жители этого городка ещё мирно спали в своих постелях. Так что, довольная собой, я улыбнулась и повесила бельё сушиться на спинке этого злосчастного стула. И ведь замечательно я придумала! Теперь оно точно высохнет до прихода Реми.

Ждать я решила на своей кровати — действительно роскошь, ведь в этом номере их было целых две. Измученные временем, с жёлтыми простынями и облупившейся краской на изголовьях, они отлично гармонировали с сереющими обоями в мелкий горох и потёртым дощатым полом. Направляясь к кровати, что стояла по правую сторону от балкона, я на миг задумалась, как много уже Реми потратил денег и сколько у него осталось, но, в конце концов, оставила эти мысли. Отныне ничего тратить ему не придётся. Венель станет отправной точкой в Париж, где я отдам ему обещанную плату за сопровождение. На иной ход событий я категорически отказываюсь соглашаться — больше никаких ночёвок, остановок и долгих дорог. Я хочу в Париж. Я хочу увидеть свою тётю и навсегда забыть его лицо.

Но для начала неплохо было бы причесаться.

Забрав из ванной деревянный гребень, я вышла и принялась бороться со своими волосами. Матрас скрипнул, когда я приземлилась на кровать, но в этот же момент хлопнула и входная дверь. От неожиданности мне пришлось с ужасом подпрыгнуть и изумлённо замереть перед человеком, вошедшим в номер. Сердце больно ухнуло в пятки. Я посмотрела на Реми, не понимающего моего смущения, и взмолилась лишь о том, чтобы его взгляд продолжал сверлить моё лицо своим недоумением.

Но он опустился ниже…

Органы в моем животе скрутились в тугой узел. Я знала, что он мог видеть: контур груди и острые пики сосков, изгиб талии и бёдер с тёмным треугольником между ними… лёгкая ткань платья не оставляла воображению совершенно никакого простора. Подтвердил это и потемневший взгляд Реми, и его сбившееся дыхание, когда он зачем-то шагнул ко мне. Я и вовсе забыла, как дышать, лишь замерла перед ним, точно статуя, и жар пылал на моих щеках, пока мы смотрели друг на друга в каком-то волнующе интимном безмолвии. Лихорадочные чувства мгновенно мной завладели: в отголосках разума и души я нашла и стыд, и трепет, и желание, и злобу, и что-то новое, доселе незнакомое, похожее на… доверие. Принять его было почти так же трудно, как сдвинуться с места. Между нами было всего два шага. Я зачем-то предположила, что им ничего не стоит сократиться в ноль.

— Я пришёл позвать тебя на завтрак, — Реми первым нарушил тишину — голос его был хриплым, как ото сна. Он посмотрел мне в глаза, и я заметила, насколько же тёмными стали его — точно небо перед грозой. — Ты… готова?

— Нет, — голос опережал мысли. — Как видишь, — я отвернулась, но, осознав, что теперь его взору предстали мои ягодицы, повернулась обратно и схватила с кровати свой жакет, прикрываясь им и стыдливо отводя взгляд. — Ты можешь подождать меня за дверью? Я буду готова через минуту.

Реми в последний раз обвел моё теперь прикрытое тело взглядом и, явно сбитый с толку, развернулся к двери. Когда он безмолвно вышел из номера, я накрыла пылающее лицо руками и тихо заскулила от стыда. Какой кошмар! Я ведь даже не успела послать его к чёрту! И откуда… откуда эти треклятые мурашки? Желая избавиться от них, я выбежала на балкон и, схватив своё бельё, торопливо вернулась обратно. Оно не успело высохнуть, но теперь это едва ли могло меня волновать. Я с усилием справлялась с дрожью в руках, надевая его. Поморщившись от соприкосновения кожи с влажной тканью, я закуталась в жакет и остановилась перед дверью. Несколько вдохов и выдохов не помогли собраться, но я все равно вышла к Реми и, не одарив его и взглядом, гордо зашагала вдоль по коридору. Главное — не встречаться с ним взглядом. А остальное забудется. Должно забыться.

***

Как можно было забыть о пережитом, когда мы сидим в тени уличного зонтика, наши бедра соприкасаются, а он смотрит мне в глаза, рассказывая какую-то чушь об автобусе до Лиона?