Марш обреченных

— Когда мы может отправляться? — спрашивает Принципал, глядя на бедственное положение шкипера.

Французский язык его оставляет желать лучшего, судя же по тому, что он предпочитает общаться с нами на чужом для него языке, он всерьез принимает нас за французов. Скорее всего, все то время, пока я путешествовал по Ницце, майор Пластун ломал здесь Ваньку, изображая полное отсутствие знаний русского. Оно и правильно. До поры до времени не будем его в этом разубеждать.

— Мсье, — отвечаю я, — если вам сложно говорить на языке Вальтера, уж лучше говорите на языке Шекспира.

— О, простите. — Принципал переходит на английский, что получается у него гораздо пристойнее.

— Мы можем отплывать, как только вы скажете, куда нам следует идти.

— Разве вы не знаете?

Я бросаю взгляд на дремлющего морехода и пожимаю плечами.

— Может быть, он и знает, но вряд ли сможет об этом сказать. Кстати, познакомьтесь, это капитан яхты, мсье Миле, с моим другом Франсуа, как я понимаю, вы уже знакомы, а меня зовут Жерар. Жерар де Бокур

Принципал на некоторое время замолкает, словно вспоминая собственное имя.

— Меня зовут Жорж Ронсан.

— Жорж Ронсан? — удивляюсь я, заслышав французское имя. Явно чья-то недоработка. Уж лучше бы ему быть англичанином, а ещё лучше — канадцем.

— Послушайте, мсье, я не знаю, зачем вам понадобилось брать чужое имя, это не наше дело. Нам с Франсуа платят за вашу безопасность и платят неплохо. Но я осмелюсь дать вам совет. Если придется называть кому-либо свое имя, произносите его на английский манер, фамилию тоже. И если вам так уж хочется цепляться за подданство республики, говорите, что бы родом их Бретани. За пределами Франции мало кто отличает Бретань и Британию. Простите, если я сказал что-то лишнее, но это исключительно в целях вашей личной безопасности.

— Спасибо за совет. Я подумаю.

— О, пожалуйста! Итак, мсье Джорж, куда мы держим путь?

— В Монте-Карло, — бросает Принципал. — Но как же капитан?

— По большому счету, он нам не нужен. Мы управимся и без него. Отправляйтесь вниз и отдохните. Вы, наверное, устали с дороги?

— О, да!

— Тогда отдыхайте. Утром мы будем в Монте-Карло.

Мы с Валерой затаскиваем капитана, уютно примостившегося возле кнехта[53] и отдаем швартовы[54].

— Ну что, узнал что-нибудь? — спрашиваю я, когда мы, наконец, выходим в море и остаемся в рубке вдвоем, и тьма, бредущая над Средиземным морем, укрыла от нас явно любимый каким-нибудь прокуратором город.

— Узнал, конечно, — вздыхает Валера, — но ничего особо радостного. Шейх Мансур аль-Камид родом из Аграбы, духовный лидер мусульманского движения «Знамя Ислама», — пересказывает он краткую компьютерную справку, почерпнутую из справочника «Who is who».

— Кто такие, с чем едят? — требую подробностей я.

— Да как сказать? Испанию во времена инквизиции представляешь?

— В общих чертах.

— Помножь на исламский экстремизм — получишь искомое.

— Колонизация всего и вся, сверхдержава и слово Пророка как единственный закон, — разворачиваю я тезис майора Пластуна.

— Именно так, — соглашается тот.

— Мусульманство какой модификации? — уточняю я.

— В смысле?

— Шииты или сунниты?

— Сунниты. А в чем дело?

— Талибы тоже сунниты, — задумчиво произношу я.

— И верно, — останавливается Валера, — не подумал. Ты считаешь, что они как-то связаны?

— Не знаю. У тех, кроме ислама ещё и маоизм с его благородной бедностью, а, как я понимаю, для шейха подобная постановка вопроса скорее всего не актуальна.

— Два миллиарда долларов, — констатирует майор Пластун. — С такими деньгами особо не победствуешь.

— Да, проблемы у мужика. Значит, по политическим взглядам умеренный традиционалист с правым уклоном.

— Ты чем слушаешь? Идея фикс Мансура аль-Камида — великое исламское государство. «Серые волки» и «Великий Туран»[55] перед ним — безобидные клубы по интересам.

— Подожди-ка, дай подумать. Валера! — Я закладываю такой вираж, что яхта едва не черпает бортом воду. — Ты соображаешь о чем говоришь?! Третья великая сверхдержава?

— Не понял. Ты о чем?

— Послушай меня, любезный, какая тут хитрая катавасия получается. До недавнего времени в мире имелось две признанные сверхдержавы. Так?

— Так. Союз и Штаты.

— Молодец. Не зря на тебя замполит время тратил. Так вот, как мы выяснили, в результате операции «группы Мюррея», ситуация в бывшем Союзе резко изменилась. То есть да, через некоторое время все должно вернуться на круги своя, но ждать-то нас никто не будет. Свято место пусто не бывает. Значит на эту роль имеются новые претенденты. Смотрим. Япония — это ещё тот кит. Для борьбы с ним, как для атаки на крепость необходимо не менее чем пятикратное превосходство в силах. Правда, пока что основные интересы Японии лежат в дальневосточном регионе, а там у них свои проблемы с соседями. Так то Япония, скорее всего, пока не актуальна. Заметь — пока.

Дальше: Объединенная Европа. С ней вообще ничего не понятно. Подозреваю, что из всей этой затеи выйдет умеренно милый бардак. Во всяком случае, в обозримом будущем на роль сверхдержавы старушка Европа претендовать не может, да и вряд ли будет. Ей самое себя вполне достаточно.