Марш Обреченных. Эстафета

Сарм не нашел чем ответить, он таращился на низкорослых бородатых крепышей, суетящихся возле груженых всяким добром телег. Коротыши энергично перекрикивались и жестикулировали, абсолютно не обращая внимания на окружающих. Их одежда казалась страной, а повадки, так вообще потешными. Сарм уже готовился открыть рот для ответа, когда его опередили, притом резко и бесцеремонно.

— Еще летом они подписали договор с Альвинским. Теперь находятся под протекторатом Королевства Людей. На их родине, в Вильфстарге, постоянные стычки с горными троллями, многие не выдерживают, приходят со стороны северо-восточных земель, мы им не отказываем, но также отдавать даром, пустующие земли тоже редкая глупость. Герцог принял решение — что все кто приходит к нему за помощью, сначала преклоняют колени и воздают клятву, а уже потом — получают кров и защиту. Вполне правомерные поступки, не находите, господа?

Вопрос, однако, зацепил всех, правда, ответственность за ответ на себя брать никто не решался, пока лейтенант Арут Сорбат не набрался храбрости и наглости:

— То есть вы протягиваете руку помощи всем нуждающимся?

— Возможно. Если тому не перечат политические и территориальные обстоятельства. Законы и порядки. Если Тайная служба и герцогская канцелярия отдают свои предпочтения и подписывают соглашения о дружбе и союзе. Как я понимаю, вы это хотели услышать, лейтенант?

— Спасибо. Довольно подробное объяснение…

— Мы у ворот. За ними наше расположение. Можете разместить в сторожке своих людей. Извините, но у меня и у моих людей служба! С мастеровыми, я отправлю нужного человека, он укажет им дорогу и проводит их, вам я желаю хорошо отдохнуть! Всего хорошего!

Они распрощались с капитаном и патрулем, быстро, даже скоротечно, стражники приняли их без всяких подозрений и расспросов, ворота восточного поста открылись перед ними и под прицелами арбалетов, а также — острых алебард, они въехали во внутренние улицы столицы под цокот копыт по мостовой брусчатке.

Легкий шмон документов, даже не привел их в раздражение.

Из караулки выскочил подобранный и поджарый дежурный сержант, представился и получил короткие уведомления от патрульного и рекомендации Сарма, не раздумывая, впустил в сторожку отряд армейцев, а Сарму с Роджем под руководством подчиненного капитана, разрешил продолжить путь к резиденции герцога. С Арутом Сорбатом храмовники распрощались бегло, с остальными сослуживцами дело обстояло еще более напряженней, Сарм чувствовал скрытую недоговоренность и скованность в прощаниях, единственным "живчиком" из всех оставался егерь Горат, он и разбавлял атмосферу не дружественности весельем и шутками. Но и потом, с ним тоже пришлось попрощаться, сержант караула поторопил храмовников, сославшись на службу. Так мастер Сарм и подмастер Родж расстались с армейским эскортом графа Земана, у Сарма почему-то зародилось ноющее и глубокое чувство, будто они уже никогда больше друг друга не увидят. Последнее, что он запечатлел для себя — грустное, грубоватое лицо егеря Гората.

Буйный водоворот столичной жизни затопил всеобщее внимание Сарма и Роджа, они не могли даже подумать, что увиденная суета на Торговой ярмарке, всего лишь слабый слепок бурного буйства, кружащего и летящего стремительными потоками по улицам и дорогам Мейдрина. Бушующая жизнь столицы Королевства Людей парализовала, изумляла, поражала и мгновенно утомляла, Сарм прилагал неимоверные усилия, чтобы сохранить здравость ума и порядок мыслей, что творилось с Роджем и не стоило говорить, подмастер попросту растворился в многогранных тонкостях страшного и всепоглощающего "зверя", каким представился Мейдрин, город миллионов личностей и предрассудков. Город, в котором каждый мог найти для себя многое и в то же время ничего. Город, способный поглотить душу человека и тут же одарить ее надеждой на яркую жизнь, дать надежную защиту за своими высокими стенами. Сарм отчего-то явственно принял железную истину, что только стены идут главным аргументом в жизни коренного жителя столицы, а вот оберегать они будут или наоборот держать в заточении, тут уж зависело от поворота судьбы. Такая аксиома только раздражала, заставляла нервно вздрагивать по пустякам. Сарм с существенной ясностью и точностью не мог сказать, к чему в итоге могло привести их путешествие во владычество герцога Альвинского? К пониманию герцогом беды или наоборот, государь Королевства Людей впавший в ярость, мог приказать немедля казнить обоих не в чем неповинных мастеровых? Рассчитываться за чужие промашки, Сарму вовсе не хотелось, но он понимал, выбирать не приходится!