Марш Обреченных. Финал

Эхо возбужденной толпы прокатилось по скатам крыш и остроносых шпилей куполов, отдалась от балкончиков и лоджий, отдаваясь топотом под сапогами горожан. Вот и не стало больше магистра Жонака, а вместе с ним: Розарии Эстальн и Юржана Невольча, Ламаса Ешкана и неугодных Рериху воинских чинов. На ком еще пал выбор Рериха и мейстера Лоа, Илена лишь могла догадываться? Карающая длань слетевших с катушек в пламени мести помощников поистине всемогуща! Два "паука" всерьез смогли б поспорить с расхваленным магистратом, чем с успехом и занимаются…

Илена наконец-то не вытерпела:

— Святой и милостивый Фодар давайте отсюда уберемся поскорей! Меня тошнит и выворачивает от одного вида крови! Когда мы остановимся? Ваши планы, Рерих, разве не предусматривают антрактов? Есть ли смысл дальше их душить и давить? Сменим тактику? — Илена вложила в те слова все свои накопившиеся за недели борьбы боль и омерзение. И разве она не права?

Рерих, словно ее не слышал, согласно медлительным телодвижениям и вялому реагированию, он оставался при своем мнении. Наконец, легким взмахом он задернул занавесочку и вернулся на мягкие подушки. Узкими щелочками из-под бровей всмотрелся в ее бледное личико.

— Ваша милость, что это с вами? Вы не здоровы?

— К Шиарру мое здоровье, Рерих! Не увиливайте, вы прекрасно понимаете, о чем идет речь! Когда закончится эта резня?

Рерих опустил взгляд.

— Всякому вопросу есть логический ответ, — адъютант позволил себе легкую паузу, — как только угроза нашему существованию исчерпает себя, мы бросим это дело и возьмемся за другое… На осколках рухнувшей власти примемся строить новое начало.

— И когда вы, Рерих, планируете уже заложить фундамент?

Рерих пожевал губами и пригладил усы.

— Вы же знаете, что существуют еще Форт и старший Ешкан… Зачем вы закатываете истерику, госпожа?

— Я устала от… всего.

— Хочу напомнить вам, что в ваших окончательных целях вы видели нападение на Северное Королевство Людей. На Мейдрин. Объясните мне, госпожа, как вы собирались захватить герцога и столицу севера без наших… методов?

— Ох, пожалуйста, не равняйте грешное с праведным!

Рерих сдавил рот в тонкую линию.

— Не понимаю вашего ответа, госпожа Илена, там не живут люди? В их жилах течет такая кровь, как и в паразитах магистрата!

— Магистрат не поступил так со мной, как герцогский двор Альвинского и столичная публика!.. Они сволочи! Они гнусные!.. — она задыхалась от ярости. Он нарочно хотел вывести ее из себя?

— Вы в трех шагах от цели! Народ обожает карать и миловать! Когда вы лафимцам предложите хоть одно из этих блюд — они пойдут за вами хоть на край света! — горячо резюмировал бесстрашный Рерих.

— Довольно! — она скривилась и изогнулась на мягких подушках, словно на нарах. — Я хочу отдохнуть… Везите меня в мое имение и поскорее!

— Прискорбно жаль, госпожа, но у нас визит…

— Еще чего?! Куда еще? — возмутилась Илена.

Глазенки Рериха насмехались.

— Нас пригласили в магистрат! Ешкан с Фортом давно заждались, негоже их нервировать, чего доброго что-то заподозрят, видите, что приключилось с Жонаком?

Она побледнела и отвернулась к тому окну.

Рерих едко сощурился, потянулся к окошку и приказал Лоа трогать с места к административным зданиям…

— Немыслимый факт, милсдари, наш толстячок Кин, того… спасся! Очень невиданное чудо, я вам скажу. Вот что делает с людьми слепая жажда к жизни. А бедняга Невольч… мда-а… — протянул Биат Рамир, носовым платочком протирая лоснящуюся лысину. Скомкал материю и протер обе жирные щеки, — м-м… не повезло.

Паршивое настроение Илены скакало в переполненной эмоциями груди обезумевшим от страха зайчиком: то ей тут же хотелось всех жалеть, то, видя перед самим носом жирное и обрюзгшее рыло Рамира — всех беспощадно карать. Умом царицу не понять. Будет так ерничать, и умничать — точно не доживет до утра. И с какой такой радости Рерих привез ее в эту шикарную и изысканную декором пыточную? Пропитываться ненавистью и оптимизмом?

Бельма магистра Рамира мышками бегали по комнате, от случившихся бед за неделю, страха натерпелись все, и Илена замечала нервозность и испуг на каждой светской физиономии. В магистрате картина обстояла несколько тяжелей. Те, кто мог, себе позволить открыто выступали, выдвигали свои суждения, плодили дешевые слухи или того хуже, просто-напросто фантазировали. А те, кто пока не дорос до личного своего высказывания, тихо поддакивали или вовсе помалкивали в уголках. Стервятники и мелкое воронье! Замечательная истина. Возможно, в карете она погорячилась, в магистрате в особенности было, где разгуляться Рериху и тому мейстеру Лоа со своими помощничками. Миром здесь не разойдешься!