Маршал грозового мира

— Что ж, верю, — губы Эвальда слегка изогнулись в усмешке, наконец-то стирая образ открытого всему миру и излишне доброжелательного человека. — Только у меня, как бы это странно ни звучало, тоже есть принципы. Я люблю выполнять желания людей, если для меня это возможно, а для них — важно. Только вот для вас, похоже, это уже не важно.

— Вы о чем? — приподнял бровь Хор, оставаясь невозмутимым, но потихоньку осознавая, что его визиты сюда закончатся раньше, чем он предполагал.

— Я о вас, — в голосе Эвальда прозвучало что-то, похожее на жесткость. — Я думал, что вы влезли в нашу проклятую семью, чтобы разобраться в ней и этим помочь Адилунд. Я не препятствовал этому и в меру возможностей разъяснял вам тонкости, хотя моему названному отцу это совершенно не понравилось бы. Я упросил вас остаться именно сегодня, потому что с завтрашнего дня на нас обоих наваливаются хлопоты, а значит, лучшей возможности уже не представится. Если бы вы хотели, вы получили бы всю информацию, но вы этого не хотите. Мне действительно дорога Адилунд, и я надеялся, что в этом мы схожи — зря надеялся. Одного только неудобства для вашей персоны хватило, чтобы вы забыли о моей сестре и руководствовались исключительно своими интересами. Везде на первом месте у вас стоит Мальс Хор — ну или Эссентессер, плевать. Так или иначе, в разговоре со мной вы не заинтересованы, да и я считаю, что вам у нас делать нечего, а потому мы больше не увидимся — в дружеской обстановке. Хотя не исключаю, что Маршал Объединенного Мира будет вызывать к себе главу дома Мистераль. Всего хорошего, — не ожидая ответа, он исчез в своей комнате.

— Прощайте, Эвальд, — тихо произнес Хор.

Ночная Квемера встретила его осенним холодом и едва слышными шумами, доносящимися от неусыпного завода. «Задиры», как выражался Чармэл Хусту. Вот и закончилась вся эпопея, начатая его болтовней и путем к подсобке, где находился Эвальд Мистераль. Ли Хан не очень обрадовалась бы, однако это Хора уже не волновало: он переходил из Центра Одаренных аж к Эссентессерам. Отец очень удивится, а директрисе придется искать нового кандидата в помощники для тайной борьбы с теми преподавателями, которых она не устраивала.

Хор медленно шел по темной улице, где фонари встречались раз в пятьдесят шагов, и не желал ускорять хода, как бы ни было прохладно. Вот и все. Больше он не появится на этих вечерах, хотя и тянуло узнать не вписывающегося ни в какие рамки Эвальда. Теперь рядом с ним будет Раль. Мальс не считал, что это так уж прекрасно, но, в конце концов, она всегда стремилась именно к этому, к положению полноценного члена семьи, и он не имел права ставить препятствия на пути человека к его мечте.

С завтрашнего дня действительно начинался совершенно иной виток судьбы для них обоих, разъединяющий напарников — как надеялся Хор, не навсегда. Хотя Эвальд наверняка выскажет названой сестре все, что думает о её милейшем напарнике. Ну и пусть. Раль давно сумела составить собственное мнение о Мальсе, а уж её мнение о людях было сложно поколебать с одного раза, в этом он успел убедиться на собственном опыте. Адилунд Мистераль в некоторых вещах становилась неожиданно упорной. Теперь её риск остался в прошлом, как и обучение в Центре. Кажется, все закончилось хорошо. Но конец одного — это всегда начало чего-то другого, иногда лучшего, иногда — не совсем…

========== Часть вторая. Серебряный меч ==========

Вернувшись домой, Алексис первым делом переписал сочиненные за вечер стихи в свой альбом, полюбовался каллиграфически выведенными строками, потушил лампу и собрался уже спать. Однако наполненный событиями вечер не давал успокоиться, в голове вертелись всевозможные мысли, то и дело вспоминалось лицо их гостя, Мальса Хора, ещё одного выходца из Грозового Мира.

Мальс Хор обучался в Центре Одаренных, но вел он себя не так, как большинство людей, искавших себе таланты. Кажется, нынешний гость нашел свою способность, и она была в умении играть. Не на рояле. На ситуациях и людских поступках. Алексис отчего-то чувствовал это в словах и действиях Мальса, чуть ли не кожей ощущал это, когда он разминал пальцы, сидя перед черно-белыми клавишами, играл в шахматы с Эвальдом, комментируя партию, и общался со всеми присутствующими, оставаясь закрытым, несмотря на всю доброжелательность. Он носил маску не хуже Эвальда, а может, и лучше.

Алексис не только был поэтом, но и обучался тонко чувствовать магию, поэтому он нередко чувствовал людей, особенно если те имели магические дары. Хор казался непонятным и чужим, возможно, оттого, что его резервы давно истощились и привычная энергия не давала никаких подсказок об этом человеке.