Маршал Италии Мессе: война на Русском фронте 1941-1942

На передовых позициях регулярно проводились собрания, где военнослужащих принимали в партию и комсомол, разъясняли каноны коммунистической доктрины и трактовали происходящие события в нужном идеологическом направлении. Распространялись центральные газеты Коммунистической партии и армии („Правда“, „Красная звезда“), печатались многочисленные местные газеты, брошюры, специальные листовки для солдат, содержащие, как правило, много иллюстраций, карикатур и мало текста с целью лучшего восприятия информации малограмотными солдатами и в частях азиатских войск, где вообще плохо понимали русский язык.

Не могу сказать, что красная пропаганда была очень богата аргументами, особенно, на первом этапе войны: цифры убитых неприятельских солдат и уничтоженной техники завышались, непрерывным потоком гили воззвания „ни шагу назад“. После первых неудач на фронте в 1941 году идеологи коммунизма обратились к дореволюционным канонам и вернулись к использованию имени „Святая Русь“, меньше стали употреблять ярко выраженную коммунистическую терминологию, выдвинув на первый план простые человеческие истины: защита своей семьи, родной деревни и земли, что импонировало массе крестьян, составляющих основу пехотных частей. Немецкая жестокость по отношению к пленным и гражданскому населению способствовала эффективному действию пропаганды русских, укрепляя ненависть к захватчикам и приумножая дух сопротивления.

Зимнее советское контрнаступление позволило превознести в пропаганде храбрость солдат, поскольку появились первые успехи. В немецком тылу активизировались партизаны, саботажники и информаторы. В зависимости от развития событий использовалась тематика открытия второго фронта, Сталинграда, как города, названного в честь вождя народов, и другие приемы.

На фронте в мои руки попал военный дневник заместителя политрука Попова, служившего в 619-м полку 203-й пехотной дивизии (он погиб в бою в конце августа 1942 года в Ягодной). Речь в нем идет о жизни и событиях внутри одной воинской части, не отличавшейся во многом от остальных частей и формирований Красной Армии.

Воспроизведенные отрывки дневника интересны и показывают поэтапный рост идеологического воздействия на общий дух русского бойца в первые годы войны. Многие рассуждения Попова стали для меня открытием, а его реакция на происходящее вызывает местами глубокие чувства. Видно, что записи вел молодой убежденный коммунист, но не фанатик. Этого мужественного и здорового человека, любившего свою страну, поглотила пучина войны, как и многих в то время. В дневник я внес свои комментарии поясняющего характера, соответствующие тому или иному моменту упоминаемых событий.

„22 июня 1941 года. Немцы перешли границу. Да, война действительно началась. Мы провели остаток дня, склонившись над картой, делая различные предположения. Наш разум почти отказывался верить, что эта ужасная война, о которой запрещалось говорить, все-таки вспыхнула. Чтобы отвлечься, сегодня вечером надумали идти в кино. Хорошо бы ничего этого не было.…“.

Октябрь 1941 года. Ленинград, Москва и Ростов в опасности.

„Не дают покоя мысли: а если они победят? Нет, это решительно невозможно, Россия есть Россия…“.

Январь 1942 года. Контрнаступление советских войск в полном разгаре. „Мы читаем с жадностью новости о победоносном марше русской армии, у всех приподнятое настроение. Мы идем к Минеральным Водам. Надеюсь, что целебные источники там остались… Мимо нас проходят бесконечные эшелоны в сторону фронта, когда же придет наша очередь?

Наконец, 29 января рано утром меня вызвали в штаб. Собрались все офицеры. Командир батальона объявил, что сегодня мы прибыли на фронт и начинаем боевые действия. Эти известия мы встретили троекратным ура. Уже через два часа ликовал весь батальон. Везде слышалось „Ура!“, все были веселые и счастливые.