Маршал Ней

Ней разделял интерес своих современников к фламандской и голландской школам жанровой, батальной и анималистической живописи. Он приобрел и несколько современных произведений тех же жанров. В его коллекции нет великих имён, создавших славу французской живописи XIX века, он приобретал произведения менее известных авторов, таких как Александр Дюперрё и Шарль-Мишель Дюплесси. Весьма вероятно, что маршал приобретал картины на ежегодных выставках в Лувре. Что касается старинной живописи, то его выбор не всегда был удачным, о чем свидетельствует «Леда» работы Франсуа Буше — скорее всего, копия, так как оригинал находился в Швеции с 1742 года. Тем не менее можно выделить несколько произведений, в основном находившихся в зале перед бильярдной. Благодаря двадцати двум картинам этот зал получил статус кабинета живописи. В кабинете выделяются две большие анималистические картины Мельхиора Хондекутера и Яна Веникса, а также картина Якоба Рёйсдала, изображающая стадо коров на берегу реки, полотно Франса Снейдерса со сценой охоты на кабана, портрет ребёнка работы Годфрида Схалкена, Что удивляет зрителя, так это присутствие среди картин четырёх аллегорий наук и искусств в стиле Бартоломеуса Спрангера, любимого художника Рудольфа II Габсбурга. Речь идёт о произведениях далеко не простых в эстетическом отношении. В библиотеке маршала мы видим «Рождество» и «Иакова, благословляющего своих детей», работы ван ден Экхоута.[57]

Достаточно пройтись по библиотеке маршала, чтобы понять круг его интересов.[58] Некоторые книги были выставлены для красоты, другие Ней пролистал во время редких отпусков. Они могли пробудить интерес такой часто ведомой духом противоречия увлекающейся натуры, какой он нам представляется. За внешностью гордого маршала прячется человек, сознающий пробелы в своём образовании. Он говорит по-немецки, что считалось в эту эпоху обязательным для военного человека, а Наполеон едва мог объясниться на немецком. Но на этом преимущества Нея по сравнению с Императором, который «был чрезвычайно богат понятиями и идеями, почерпнутыми из книг, прочитанных в юности», заканчивались.

На полках библиотеки Нея выстроились сорок два тома сочинений Расина, собрание Руссо в тридцати семи томах, восемьдесят четыре тома Вольтера, изданные Бомарше,[59] а также произведения Тацита, Монтескье, Брантома, пьесы Корнеля, Мольера, биографии Франциска I, Генриха II, Людовика XIV, Регента и Шуазеля. На полках много военных сочинений: «Военное искусство», «Голландская кампания 1660 года», «Кампания принца Конде во Фландрии», «История четырёх последних кампаний маршала Тюренна», «Прусская тактика». Если судить по количеству произведений, посвященных победителю при Мальплаке, Ней был поклонником принца Евгения Савойского. Тут же «История Америки», «Форма одежды австрийских армий», «Освобождённый Иерусалим», «История евреев», «Дневной и ночной телеграф», «Элементы физической астрономии», «Том Джонс»,[60] «Дон Кихот» и много других наименований, что подразумевает любовь к чтению и даже библиофилию. Маршал также приобрёл большую коллекцию атласов и географических карт, которыми пользовался при разработке планов своих кампаний.

Ещё в библиотеке супругов Ней внимание привлекает объёмная нотная коллекция: 148 оперных партитур самых знаменитых итальянских композиторов. Это — область интересов герцогини Эльхингенской, меломанки, обладавшей красивым голосом, «который, возможно, был не очень сильным, но зато верным и чистым, с чарующим тембром».^{187} На вечере у Гортензии, ещё во времена Консульства, Эгле Ней произвела сильное впечатление на немецкого композитора Рейхардта,[61] исполнив две его последних вещи «Розамунду» и «Биеннус»: «Не думаю, что когда-нибудь слышал у профессиональных певиц подобную интерпретацию самых трудных пассажей <…> и такое глубокое понимание итальянской музыки».^{188}

В марте 1807 года ближе к вечеру супруге маршала Нея в сопровождении Лауры Жюно, будущей герцогини д'Абрантес, и господина де Бригода, камергера Императора, случилось проходить через музыкальный салон в Тюильри. Вдруг Эгле замечает партитуру «Дон Жуана»,[62] забытую на фортепьяно, она мгновенно останавливается и открывает её. Взгляд мадам Ней падает на прекрасный дуэт «Дадим друг другу руки». Несмотря на то что их ждали к началу репетиции праздника в честь Императрицы, соблазн напетьмелодию был слишком велик. «Давайте быстренько споём!» — обращается мадам Ней к друзьям, протягивая им партитуру. Лаура Жюно усаживается за фортепьяно, а Эгле и Бригод начинают петь. Их голоса замечательно гармонирует друг с другом. Лаура наслаждается звучанием импровизированного дуэта, наполняющим просторный зал.