Маршал Шапошников

«Начинаем поход в ночь на 8 октября… Движение — тремя колоннами: правую ведет генерал Казаков, центральную — я, а второй эшелон, в котором следуют и все автомашины, — полковник Орёл. Организовано охранение и разведка. Тут нас выручал кавалерийский эскадрон НКВД, действовавший на удалённых дистанциях».

«По дороге при остановке в одной из деревень произошёл такой разговор:

— Товарищ командир, что же вы делаете!

Я повернулся и присмотрелся. На кровати лежал седобородый старик. Оказалось, отец хозяйки. Пронзительно уставившись на меня, он говорил голосом, полным горечи и боли:

— Товарищ командир… сами вы уходите, а нас бросаете. Нас оставляете врагу, ведь мы для Красной армии отдавали всё, и последнюю рубашку не пожалели бы. Я старый солдат, воевал с немцами. Мы врага на русскую землю не пустили. Что же вы делаете?

Эти слова помню и по сей день. Я ощутил их как пощечину, да и все присутствовавшие были удручены».

Но бои продолжались и отступление тоже, несмотря на все усилия наших воинов.

Войдя в лес, группа Рокоссовского встретила части дивизии народного ополчения. «Соединение с нами обрадовало ополченцев. Но нужно сказать, что они в трудном положении не растерялись. Настроение и до встречи с нами было у них боевое. Это были москвичи, умевшие постоять за себя и за общее дело. Недаром во время битвы за Москву 18‐я дивизия ополченцев, пройдя краткую, но умную школу под руководством опытного генерала Петра Николаевича Чернышёва, героя обороны Смоленска, получила звание гвардейской».

Не имея возможности ввести в бой новые кадровые части, советское командование было вынуждено использовать ополченцев. Московские добровольцы закрыли собой прорванные немецкими танками бреши в боевых порядках фронта и стояли насмерть. Но в большинстве своём они были разбросаны на огромном участке разрозненными частями.

Всего в Москве было создано двенадцать дивизий народного ополчения.

После того как танковые клещи вокруг Вязьмы сомкнулись, а войска Западного и Резервного фронтов оказались в окружении, они продолжали сражаться. Сопротивление попавших в Вяземский котел кадровых военных вместе с московскими ополченцами задержало немецкое наступление, и советское командование успело создать оборонительные рубежи на подступах к Москве.

В этих же краях приняла бой 8‐я Московская дивизия народного ополчения Краснопресненского района. Под знамя дивизии встали рабочие «Трехгорной мануфактуры», заводов «Пролетарский труд» и «Красная Пресня». Вместе с ними в строю стояли студенты и преподаватели Московского университета, Геологоразведочного института, Консерватории имени П.И. Чайковского, Литературного института, артисты тетра имени Маяковского. В дивизии были роты, которые так и назывались «писательская», «научная», «актёрская». Ещё две роты сформировали из музыкантов. В «актерскую» роту 8‐й дивизии записался будущий драматург, а тогда молодой актер Виктор Розов.

Командиром 8‐й дивизии был назначен комбриг Даниил Прокофьевич Скрипников, полный Георгиевский кавалер. Штаб дивизии находился в здании юридического факультета МГУ.

30 июля приказом командующего 32‐й армией, генерал-майора Н.К. Клыкова дивизия была направлена на Ржевско-Вяземскую линию обороны.

4 августа дивизия прибыла в Семлево. Краснопресненцы окружили и уничтожили несколько групп вражеских десантников в районе деревни Дуденки.

В боях под Ельней в октябре дивизия потеряла более половины личного состава и была отрезана от основных сил.

Комбриг Д.П. Скрипников погиб в ночном бою возле деревни Уварово на реке Угре, где пятьсот лет назад было сломлено монголо-татарское иго. Здесь же он и был похоронен вместе со своими бойцами.

Краснопресненская дивизия погибла за одни сутки. Но в своём первом и последнем бою московские ополченцы встали на пути врага живым щитом.

Часть уцелевших бойцов пополнила партизанские отряды, часть вышла к своим.

Боец 8‐й стрелковой дивизии народного ополчения известный писатель Виктор Розов после войны написал пьесу и на её основе киносценарий, по которому был снят фильм «Летят журавли».

Он вспоминал: «Вооружение — допотопные ружья прошлого века, пушки прошлого века 76‐мм, все на конной тяге. Мы, можно сказать, голые, а они — из железа. На нас двинулось железо. Как нас обстреливали — мотоциклы, танки! А у нас 76‐мм пушка. Они нас засыпали снарядами. Вечером образовалась немыслимая каша. Я полз в канаве… И весь мой ватник набух кровью…»

Всякий раз сердце сжимается, когда думаешь, сколько талантов, собранных в этой народной дивизии, так и не успело раскрыться. Сколько может быть великих писателей, режиссеров, актёров и музыкантов, полёгших в полях на подступах к столице, потеряла страна.

Их подвиг был не напрасным. Но как жаль, что их самих не удалось сохранить. Добровольцы-ополченцы пожертвовали своими жизнями, чтобы силы для защиты родной Москвы были собраны вовремя.

* * *