Маршал Жуков

Приведу хотя бы короткие цитаты из описания участников этого сражения. Вот что пишет Герой Советского Союза Г. Пенежко: «На огромном поле перемещались наши и вражеские машины. Видишь крест на броне танка и стреляешь по нему. Стоял такой грохот, что перепонки давило, кровь текла из ушей. Сплошной рев моторов, лязганье металла, грохот, взрывы снарядов, дикий скрежет разрываемого железа. Танки шли на танки. ...Мы потеряли ощущение времени, не чувствовали ни жажды, ни зноя, ни даже ударов в тесной кабине танка. Одна мысль, одно стремление — пока жив, бей врага... Наши танкисты, выбравшиеся из своих разбитых машин, искали на поле вражеские экипажи, тоже оставшиеся без техники, и били их из пистолетов, схватывались врукопашную. Каждый из нас сделал на Прохоровском поле все, что было в его человеческих силах».

Это переживания нашего воина. А вот что чувствовал ефрейтор Войтхон, взятый в плен здесь, под Прохоровкой. Он сказал, что в его роте из 100 человек уцелели всего трое. И те попали в плен. Не более 12 раненых сумели уползти в тыл. Наш майор, который допрашивал пленного, среди документов увидел фотокарточку и, показав ее Войтхону, спросил: «Кто это?» — «Это я». Но на фотокарточке был полнощекий молодой человек с густыми волосами и очень бодрым, веселым выражением лица. «По-видимому, это очень давняя ваша фотокарточка?»

Пленный ответил: «Нет, это я сфотографировался в прошлом году, когда был в отпуске».

Перед майором стоял не молодой человек, а морщинистый, с седыми волосами пожилой солдат. Майор достал небольшое зеркало, перед которым брился по утрам, и протянул пленному. Пленный посмотрел на себя и просто онемел: он увидел себя седым, дряхлым человеком. «Проклятая война! Я же не был седым, я же знаю это точно. Вчера, накануне этого боя, я брился и не был седым».

Жуков не стал поправлять и уточнять принятые ранее Василевским решения. Контрудар, им организованный, продолжался. Жуков непросто из вежливости так поступал. Он и сам был убежден, что именно так должны действовать наши войска, и приложил все силы, чтобы довести сражение до победы. Прохоровское побоище было переломным моментом в битве под Курском.

Но Манштейн не считал себя побежденным.

«Сражение достигло своей высшей точки! Скоро должно было решиться — победа или поражение! — пишет он в мемуарах. — Такова была обстановка, когда фельдмаршал фон Клюге и я были вызваны 13 июля в ставку фюрера. Было бы правильнее, конечно, если бы Гитлер сам прибыл в обе группы или — если он полагал, что общая ситуация не позволяла ему выехать из ставки, — прислал бы к нам начальника генерального штаба. Но во время всей Восточной кампании редко удавалось склонить Гитлера выехать на фронт.

Совещание 13 июля началось заявлением Гитлера, что положение на Сицилии, где западные державы высадились 10 июля, стало серьезным. Итальянцы вообще не воевали. Вероятно, мы потеряем остров.

Фельдмаршал фон Клюге доложил, что армия Моделя не может продвигаться дальше и потеряла уже 20 тысяч человек. Кроме того, группа вынуждена отобрать все подвижные части у 9-й армии, чтобы ликвидировать глубокие прорывы, сделанные противником в трех местах фронта 2-й танковой армии. Уже по этой причине наступление 9-й армии не может продолжаться и не может быть потом возобновлено. (Клюге имеет в виду контрудары, организованные Жуковым силами Западного и Брянского фронтов. - В. К.)

Напротив, я заявил, что, если говорить о группе «Юг», сражение зашло в решающую стадию. После успешного отражения атак противника, бросившего в последние дни почти все свои оперативные резервы, победа уже близка. Остановить сейчас битву, вероятно, означало бы упустить победу!»

Далее Манштейн очень пространно излагает свой план, как он разгромит резервы советских войск и затем выйдет в тыл армии, которая находится в Курском выступе, и даже если 9-я армия не сможет наступать, то он своими частями, пусть не создав полного окружения советских частей в Курском выступе, все же нанесет им огромные потери и, по сути дела, завершит операцию «Цитадель» победно, разгромив в Курском выступе советские части.

Но сам же Манштейн в своих воспоминаниях после этого оптимистического изложения предстоящих действий его группы армий «Юг» пишет: «К сожалению, из этих планов ничего не получилось».

Очевидно, что Манштейн хочет как-то оправдаться перед историей и делает хорошую мину при плохой игре. Когда он строит такие победные планы будущих действий своих войск под Курском уже закончилось Прохоровское сражение, в котором войска Манштейна были разгромлены и начали отход к своим прежним позициям.