Маршал Жуков

— Разрешите мне коротко доложить о положении дел на фронтах на 12.00 сегодняшнего дня».

Вот так, никаких добрых слов о той гигантской работе, которую проделал маршал Жуков, никаких слов от себя лично или как от Верховного Главнокомандующего! «Надо зайти и получить орден»... и все!

Обратите внимание еще на такую очень важную подробность: указ о награждении подписан Калининым, а почему же Сталин говорит: «Зайдите к Швернику?» Может быть, Жуков забыл, что тогда Шверник еще не был Председателем Президиума Верховного Совета СССР? Может быть, Сталин что-то спутал? Или Жуков запамятовал?

Никто ничего не путает. И эта деталь продумана Сталиным — не Всероссийский староста, очень уважаемый в то время человек, будет вручать награду, а деятель рангом пониже, Председатель Президиума Верховного Совета РСФСР, который к указу Всесоюзному не имеет отношения. Какие тут заложены «задние мысли» Сталина, я не знаю, но то, что они уже появлялись — сомнений быть не может. Факты говорят сами за себя.

Не думаю, что все это было случайно: у Сталина случайностей почти никогда не бывало. Он рассчитывал, как шахматист, не только на несколько дней или месяцев вперед, но иногда на годы. Конечно же он ценил Жукова за его талант, за его победы и умелое руководство крупнейшими операциями. Сталин всегда с ним советовался, соглашался с его предложениями, и в большинстве случаев мнение Жукова было решающим. Не оценить заслуги Жукова уже было нельзя. Война продолжалась, и, как полководец, он был ему нужен. Но мне кажется, в это время где-то в глубине души Сталин понимал, что известность Жукова в армии, в народе может отразиться на его авторитете. И Жуков, благодаря своей колоссальной популярности, мог бы заслонить его роль в начавшихся победных операциях. Исходя из этих предположений, можно понять и формулировку в указе «за образцовое выполнение заданий Главнокомандующего», а не за полководческое искусство. И прямо скажем, пренебрежительный жест — «Зайдите и получите орден», — тут не только Жукову, а и присутствующим при этом другим военачальникам Сталин показывал кто есть кто, то есть что только он, и никто другой, решает все дела и их судьбы, несмотря на их ранги, звания и высокие служебные посты.

На этот раз Антонов в своем докладе подробно изложил обстановку по всем фронтам и направлениям, особенно о возможных действиях гитлеровских войск в кампании 1944 года. Он не сделал никаких предложений об операциях Советской Армии и, как опытный генштабист, ждал, что эти предложения выскажет Верховный Главнокомандующий. Таким образом, крупные решения на предстоящую летнюю кампанию будут исходить от Сталина и будут зафиксированы как его личные замыслы. Несомненно, Антонов со Сталиным уже говорили на эту тему не раз, да и с другими военачальниками Сталин по этому поводу советовался. Но Сталин почему-то не стал высказывать свою точку зрения, а сначала спросил командующего ВВС Новикова о состоянии Военно-воздушных Сил. Потом предложил маршалу Федоренко доложить о состоянии бронетанковых войск, которые он возглавляет, и только после этого сказал:

— Ну, а теперь послушаем Жукова.

Поскольку на этом совещании впервые (подчеркиваю — впервые!) намечались планы на новые крупнейшие операции в 1944 году, и эти предложения опять-таки высказывал Жуков, я хочу процитировать слова Георгия Константиновича. Делаю это потому, что позднее, после того как будут победно завершены эти операции, спустя много лет опять начнутся разговоры: «кто первым предложил», «кто был автором», опять начнут делить славу. Вот что сказал тогда Жуков:

«Свой доклад я начал с того, что согласился с основными соображениями А. И. Антонова о предполагаемых действиях немецких войск и о тех трудностях, которые они будут испытывать в 1944 году на советско-германском фронте.

Тут И. В. Сталин остановил меня и сказал:

— И не только это. В июне союзники собираются все же осуществить высадку крупных сил во Франции. Спешат наши союзники! Опасаются, как бы сами без их участия не завершили разгром фашистской Германии. Конечно, мы заинтересованы, чтобы немцы начали наконец воевать на два фронта. Это еще больше ухудшит их положение, с которым они не в состоянии будут справиться.

Излагая свои соображения о плане летней кампании 1944 года, я обратил особое внимание Верховного на группировку противника в Белоруссии, с разгромом которой рухнет устойчивость обороны противника на всем его западном стратегическом направлении.

— А как думает Генштаб? — обратился И. В. Сталин к А. И. Антонову.

— Согласен, — ответил тот».