Маршал

– В России, при президенте Ельцине, чеченцы до пенсии не доживут. Замочат… Где у вас урна? Простите и прощайте.

По пустынному длинному широкому коридору он двинулся к лестнице и, чувствуя, что кадровичка провожает его взглядом, напевая себе, стал на ходу вытанцовывать лёгкую джигитовку, а у самого угла выдал фирменный пируэт; оказавшись к ней лицом, он вознёс руки и негромко воскликнул:

– Маршал! – после чего вытянув в её сторону указательный палец, тем же голосом произнёс: – Это значит – свобода!!!

– Дикари! – эхом по коридору вслед.

* * *

Есть в жизни моменты, о которых после очень сожалеешь. За которые очень стыдно и не хочется вспоминать. Сожалел ли Тота Болотаев о содеянном в тот последний день? Нет. К тому же все основные события оказались впереди.

…Единственным островком некоего успокоения в этом здании для Болотаева было генеральское кафе. И почему-то напоследок его туда понесло. Кафе битком. Был обед. Тем не менее вновь всех как ветром сдуло. Даже давка образовалась у двери. Только один, совсем молодой паренёк-армянин Карен – его коллега, тоже из очень крутого департамента, алкогольной и табачной продукции, остался на своем месте. Что-то доедая, он исподлобья уставился на Болотаева, словно последний голым зашёл.

– Тота Алаевич, – в это время подбежала официантка, – у нас обедов нет. Всё закончилось.

– Я обедать не хочу… Мне, пожалуйста, кофе, конфетку и сто грамм коньяку.

– Так вы ведь никогда не пили.

– Сейчас хочу. Можно?

– Конечно, можно. Только побыстрее. У вас ведь удостоверения уже нет?

– А вы уже знаете?

– Служба! – развела она руками, быстро принесла заказ. Также быстро Болотаев залпом всё поглотил. Официантка подошла, стала собирать перед ним посуду, а он:

– Можно напоследок повторить?

– Вам, Тота Алаевич, можно… Только жалко, что «напоследок». И, если честно, вы не из этой среды. Видели, как ваши коллеги и братья по разуму отсюда рванули… Как свиньи нажрутся, братаются. О миллионах болтают, а на чай рубль не дадут.

Официантка ушла за прилавок, а Болотаев видит, что к нему, словно по минному полю, осторожно подходит его коллега Карен и шёпотом спрашивает:

– Тота Алаевич, а вы в курсе? – Он руками показывает крест.

– В курсе, а что?

– Просто у вас лицо, глаза…

– Что лицо, что глаза?

– У вас лицо и глаза всегда были грустными и печальными. А сегодня…

– Что сегодня?

– Вы сегодня просто сияете от счастья.

– Правда? – усмехнулся Болотаев. – Это, видимо, от коньяка.

– Да нет. Это и до коньяка было видно… Вы сегодня резко изменились, помолодели.

Болотаев засмеялся. Хлопнул бывшего коллегу по плечу. Положил на стол деньги.

– Удачи тебе, друг… А официантке скажи спасибо и что я тороплюсь.

Он действительно очень торопился. Торопился покинуть это здание, собирающее с людей дань. А оказавшись на улице – а день был пасмурный, холодный, – он почувствовал такое удовольствие от жизни, что чуть ли не вприпрыжку побежал до ближайшего метро «Охотный Ряд», в вестибюле которого есть авиакасса, где он купит билет домой.

С такой блаженной мыслью он вскоре оказался на Театральной площади, где сердце Москвы и России – Большой театр. Несбывшаяся мечта его жизни! Несбывшаяся мечта его матери! Но это тайны души, а душа ликует! И в этом состоянии он оказался на фасадном парапете Большого театра. Здесь пустынно, и, думая, что за громоздкими колоннами его никто не видит, он и здесь, может, претворяя свою мечту, прошелся в джигитовке от края до парадного входа. Под конец выдав своё коронное па, как бы про себя воскликнув «Маршал» и уже по ступенькам сбегая в сторону сквера с фонтаном, чуть громче крикнул: «Свобода!», был уже у метро, когда ему преградили путь:

– Ваши документы, гражданин! – Трое милиционеров стали вокруг него.

Москва – режимный город, но, имея такое удостоверение в кармане, Тота паспорт с собою не брал. Он назвался и признался, что чеченец.

– А хулиганить зачем?

– Я хулиганил?.. Это танец. Театр. Радость.

– Вы радуетесь террору в Москве?

– Да вы что?!

– Пройдёмте. Для выяснения личности и обстоятельств.

Если не считать потерянного времени, то остальное было более-менее. И как итог:

– Есть за вас кому поручиться?

– В смысле? – поинтересовался Болотаев. – Паспорт привезти?

– Ваш паспорт мы уже изучили… Штуку. Зеленых.

– Тысячу долларов? За что?

– Мордой не вышел… Или…

– Понял. Можно позвонить другу?

Довольно быстро приехал Бердукидзе. Уже была ночь, когда он отвозил Тоту домой.

Ехали молча.

– А Москва сияет, – выдал вдруг Болотаев.

– Да, – подтвердил Бердукидзе и добавил: – Кстати, а ты сам-то от чего сияешь?

– А я сегодня уволился.

– Точнее, тебя уволили, – поправил его друг.

– Да, уволили, и я счастлив.

– Ну и дурак… Впрочем, может, это и к лучшему.

– Мне деньги нужны, – сказал Тота.

– Деньги всем нужны.

– А где босс?

– Босса нет.

– Как нет? – поразился Тота.