Маршальский жезл

– Конечно, не всегда суть явления на поверхности, нельзя прикладывать эту формулу просто как шаблон, как командирскую линейку к карте, но все же, пользуясь этим компасом, вы всегда сможете самостоятельно разобраться в политических событиях.

Я листал свою толстую тетрадь с записями занятий по политподготовке, читал названия тем: «В. И. Ленин, КПСС об исторической неизбежности гибели капитализма и победы коммунизма». Или вот дальше: «Военно-политический и экономический обзор стран мира». Это не просто лекция или беседа - пятьдесят шесть часов мы детально изучали потенциал и вооруженные силы главных агрессоров. Сравнивали, вычисляли, спорили, доказывали.

Да, если бы я оказался где-то за границей, не сплоховал бы. В любом споре могу доказать и отстоять правоту нашего дела.

Опять вспоминаю фотографии в газетах: служат наши солдаты в ГДР, Чехословакии, Польше и других странах. Конечно, они более реально, практически могут применять формулу, о которой говорил Шешеня. Но замполит вдруг, будто уловил мои мысли, сказал:

– Не надо думать, что способ оценки, о котором я вам сказал, относится лишь к международным или государственным масштабам. Его можно обратить и на свои личные дела: как ты стреляешь - хорошо или плохо? И кому это выгодно? Как ты сберегаешь оружие и снаряжение - добросовестно или нет? Кому это выгодно? Как ты служишь вообще - честно, с полной отдачей сил или нет? И кому это выгодно?

Ну и Женьшень - все же провел свою линию, спустил, как говорится, с небес на землю и опять подвел нас к постоянному вопросу: личная дисциплина, личные показатели в боевой подготовке. Он так прямо и сказал:

– Политическая грамота воина, его любовь к Родине проявляются не в разговорах, не в высокопарных словах и лозунгах, а в конкретных делах!

Интересный разговор произошел у меня с замполитом Шешеней вечером.

Мне кажется это продолжением того, о чем говорил он на занятиях.

Разговор он начал усталым голосом:

– Нужно что-то предпринимать.

– Что случилось, товарищ старший лейтенант?

– Не нравится мне стиль работы. Делаю все, что могу, из кожи лезу, и все это выливается в конечном счете в рядовое мероприятие. Ты думаешь, я не вижу, что некоторые солдаты скучают на беседах и занятиях по политподготовке? Вот где у меня эта скука! - Шешеня провел ребром ладони по горлу. - А сейчас так нельзя: каждому надо подобраться, быть натянутым, как тетива, нацелиться! Понимаешь?

– Конечно. - Я улыбнулся: уж очень запальчиво говорил Шешеня.

– Ты-то понимаешь, а почему другие этого не чувствуют? Почему я не могу их расшевелить?

Я пожал плечами. Сказал самое обычное:

– Новые формы работы надо искать.

– А такое изречение ты знаешь: «Дело не в форме, а в содержании»? Содержание бесед, видно, не волнует людей. Вот они и зевают. Я недавно прочел: слово «агитировать» - значит по-латыни «побуждать, приводить в движение, волновать». Понимаешь - волновать!

– Ну это вы напрасно. Занятия ваши всегда проходят интересно. А кто зевает? Соболевский, наверное, и Дыхнилкин? Этим хоть бронтозавра живого покажи - не удивишь.

– Не успокаивай, Агеев, не для этого я завел с тобой разговор. Ты парень мыслящий. Солдатскую жизнь изнутри познаешь, вот и подскажи, в чем секрет!

Ну если вопрос поставлен на полном серьезе, надо отвечать по существу.

– Вот вы утверждаете: содержание прежде всего, форма - дело второстепенное. А это не совсем так. Наша учительница Серафима Ивановна говорила: форма и содержание должны составлять единое целое. Не соответствует форма - не будет полностью раскрыто содержание. Нет содержания - не спасет никакая форма. Значит, надо все же думать о двух сторонах дела: и о форме, и о содержании.

Шешеня пристально посмотрел на меня и улыбнулся:

– Молодец. Правильно говоришь! Ты сам новое содержание в старой форме. По форме солдат, а по содержанию вот… офицеру советы даешь.

Я смутился:

– Какой это совет, просто говорим… Вы спрашиваете - я отвечаю.

– Ответить по-разному можно. - Шешеня опять вернулся к своему: - Я все-таки прав. Нужно говорить с людьми так, чтобы они ушли с беседы в приподнятом настроении и чтобы этого настроения хватило на день занятий, а может быть, и больше. Вот тогда мое участие в боевой подготовке возросло бы.

Я молчал, не зная, чем помочь Шешене. А мне хотелось подсказать что-нибудь полезное, тем более что он именно ко мне обратился. Старший лейтенант понял это и как бы выразил мою мысль:

– Беда здесь не только в форме и содержании, а еще и в том, что политической работой занимаюсь я один. Написано в должности: заместитель по политической, вот и давай политически воспитывай! А строевые командиры, как спецы, часто занимаются только своими сугубо строевыми и учебными вопросами. Это неправильно, товарищ Агеев. Обучение и воспитание - единый процесс. Конечно, и ротный и взводные воспитанием занимаются. Но я имею в виду политическое воспитание. Вот с этим дело плохо. Тут все надеются на меня, а разве я могу один?

Желая сказать хоть что-то, я поддакнул:

– Конечно нет. Должны этим заниматься все.