Маршалы Наполеона

Зима 1810–1811 гг. прошла в бесконечных тщетных попытках Массена побудить Сульта, Друэ д’Эрлона, Ренье действовать сообща для того, чтобы, идя по левому берегу реки Тахо, достичь Лиссабона. Французские военачальники в Испании отнюдь не считали себя обязанными исполнять приказы князя Эслингского и даже просто действовать сколько-нибудь координировано с его армией. Император далеко, и его уговоры не властны заставить своенравных Сульта, Ренье и прочих маршалов и генералов, посланных им в Испанию, оказывать помощь Португальской армии. Наполеон пишет Сульту: «Прошу вас пособлять князю Эслингскому… Будьте таковы же, как под Аустерлицем… думайте, пособляя ему, что это тот же Массена, это старый ваш товарищ славы при осаде Генуи, которому облегчите вы занятие Лиссабона…»^{204}. Однако амбициозный и не склонный к сентиментальным воспоминаниям Сульт, герцог Далмацкий, вместо того, чтобы поспешить на помощь «старому товарищу», направляется в Андалузию наслаждаться плодами только что одержанной им победы. Между тем болезни, дезертирство, голод неумолимо и неуклонно делают свое дело с брошенной на произвол судьбы Португальской армией. Численность ее уменьшается с устрашающей быстротой. Больше всего армию Массена донимает голод. Один португальский шпион англичан в своем донесении Веллингтону писал по этому поводу следующее: «Господь меня простит, если я ошибаюсь, предположив, что они (французы. — А. Е.) съели моего кота».

К началу марта 1811 г. стало очевидно, что французы не могут больше оставаться в Сантарене. «Массена решился возвратиться в Испанию… Но тут не заслуживает он упрека: войскам нечего было есть… уже давно солдаты могли существовать только мародерством… недостаток в съестных припасах дошел наконец до того, что князь Эслингский решился отступить совершенно»^{205}.

Разговаривая с Шапталем, Наполеон как-то заметил, что с французами очень тяжело отступать. Поясняя свою мысль, он сказал: «Проигранное сражение отнимает у него (француза) силы и лишает мужества, уменьшает его доверие к своим начальникам и толкает его к неповиновению»^{206}. Со всеми этими трудностями Массена пришлось столкнуться на практике весной 1811 г. Правда, для начала ему предстояло решить непростую задачу: суметь покинуть Сантарен таким образом, чтобы англичане сразу же об этом не узнали. Проявив почти виртуозную ловкость, князь Эслингский достиг желаемого результата. Веллингтону стало известно о начале отступления Массена лишь через три дня после того, как французы оставили Сантарен. Тем не менее отход Португальской армии в Испанию, прикрываемый арьергардом под командованием норовистого Нея, проходил в крайне сложной обстановке. Отступали голодные, страдающие от болезней, деморализованные люди…». Для неприятеля было довольно показаться на аванпостах с несколькими десятками человек, — сообщал Массена в Париж, — чтобы до смерти напугать наших офицеров и заставить их поднять крик о том, что они видят перед собой всю армию Веллингтона». К чести князя Эслингского надо сказать, что он не ошибся, поручив маршалу Нею командование арьергардом. «Не переставая начальствовать арьергардом, он (Ней) постоянно выдерживал огонь неприятеля. Его нападения, его храбрость и твердость внушили уважение англичанам и спасли Португальскую армию от конечной гибели»^{207}. Вместе с тем обладавший, по словам современницы, «бешеным характером» Ней, и до отступления постоянно конфликтовавший с главнокомандующим, теперь окончательно вышел из повиновения. «Массена оскорблялся поступками Нея, но, больше него скрытный, он таил свое неудовольствие под видом презрительного равнодушия…». Временами, давая выход накопившемуся негодованию, князь Эслингский произносил гневные речи по поводу князя Эльхингенского: «…Могу ли я, — говорил Массена Жюно, — …сделать что-нибудь с таким человеком, как Мишель Ней?., с человеком, который показывает, что смотрит на меня как на болтуна!., который не слушает, когда я говорю! Право… я чуть было не наложил правой руки моей на его лицо… и был бы готов просить у него извинения своей саблею… Сабля старого солдата Генуи, право, еще не тупа!»^{208}. В свою очередь Ней делал все возможное, чтобы подтвердить справедливость ело Массена. Однажды во время отступления, узнав, что англичане, внезапно напав на французскую штаб-квартиру, вероятно, захватили главнокомандующего в плен, Ней воскликнул: «Взят в плен!., взят в плен… Черт возьми!., тем лучше, этому надобно радоваться, вдвойне радоваться, потому что армия спасена…»^{209}.

Ней

Португальская армия, впрочем, действительно была спасена от, казалось бы, неизбежного разгрома и, не потеряв при отступлении ни единой пушки, ни единой обозной фуры, ни единого солдата, достигла крепости Сьюдад-Родриго.