Маршрут Оккама

- Если они там оказались в результате идиотского совпадения, - начал философствовать Витька, - если они напали и начали стрелять только потому, что больше ничего делать не умеют, то какого черта они охотились на нас с Фоменко ЗДЕСЬ?

- Кто их разберет. Может, эти ваши проколы - государственная тайна.

- Но здесь-то зачем нас расстреливать? Ведь мы все в одну кучу дерьма попали. И мы отсюда выбраться не можем, и они.

- Очевидно, они - могут.

- "Янус"? - до Витьки, суда по выражению физиономии, стало доходить. - Ты полагаешь за ними пришлют машину? Но, послушай, я-то лучше кого-либо знаю! Этой машины еще нет в природе и неизвестно, будет ли вообще!

- Что ты можешь знать...

В голосе Феликса было такое презрение к журналистике вообще и новостнику Костомарову в частности, что Витька не выдержал испытания.

- А как ты думаешь, почему мы с Машкой отправились в эту идиотскую экспедицию? - ядовито спросил он. - Вот как ты полагаешь - откуда мы там вообще взялись?

Если бы Феликс начал расспрашивать - Витька бы изложил самую суть, давая прямые и лаконичные, насколько он вообще способен быть лаконичным, ответы на вопросы. Но Феликс только пожал плечами. И аргументы посыпались, как та самая селедка с неба, о которой рассказывали хронопрокольщики...

- Ни фига себе, - произнес Феликс, когда это словесное извержение окончилось. - Вот ведь живешь себе, горя не знаешь, и вдруг как влипнешь в такую заваруху...

- Теперь понимаешь, что нужно вытаскивать Фоменко? Может быть, есть еще какие-то проколы, а он о них почему-то не сказал. Когда мы отсюда выберемся...

- Если только он жив, твой Фоменко.

Феликс крепко задумался. Потом достал из кармана своего лифчика рацию.

- Я - первый, я - первый, - заговорил он скучным голосом. - Прием. Я первый, я - первый, прием...

И долбил эту нехитрую мантру, пока она не влетела в чье-то ухо и не произвела в рядах противника некоторое смятение.

- Какой, к черту, первый? - возмутился незримый, но злобный собеседник.

- Это ты, шестой? - спросил Феликс. - Сорок третий, сорок пятый, выйдите из канала, дайте шестого.

- Я - шестой! - голос помолчал, словно набираясь духу, и вдруг зачастил, срываясь и теряя всякую логику от бессильной ярости: - Что за скотство?! Где шестнадцатый?! Кто тут дурака валяет?! Пристрелю к такой-то матери! Немедленно дайте рацию шестнадцатому!

- Ого! - Феликс даже усмехнулся. - Значит, потеряли шестнадцатого? Вот и ладушки.

Витька разинул рот.

- Я первый, я - первый, - продолжал, пользуясь безнаказанностью, Феликс. - Шестой, вы хорошо меня слышите?

- Где ты, первый? - спросил, вмешиваясь в странный разговор, еще один голос.

- Хороший вопрос. Я - там, где могу вас контролировать. Мне нужен живой Фоменко. Если вы его уничтожили - пойдете под трибунал.

Витька показал большой палец. Такого блефа он еще не видывал.

- Был приказ, - уже впадая в сомнение, ответил шестой. И по интонации невозможно было понять: то ли приказ уже выполнен, то ли нет.

- Приказ давно отменен, вы что, не слышали? - продолжал валять дурака с изумительно серьезной физиономией Феликс. - Мне срочно нужен Фоменко, живой или мертвый. Вы план местности составили?

- Такой, рабочий... - шестой все еще не был уверен, что говорит с невесть откуда взявшимся начальством.

- Если Фоменко жив - доставьте его в десять вечера к церкви, и я его заберу.

- В десять еще светло.

- Жив... - шепнул Феликс и поскреб ногтем по рации. - Шестой, шестой, помехи на линии. Вы что там, в овраг забрались?

- В какой овраг?

И тут связь действительно прервалась.

- Странно это, - произнес Феликс. - Допустим, Фоменко жив. Что-то я сбрехнул не так. Надо отсюда убираться.

- Как - убираться?

- А так - работающую рацию можно засечь. Запеленговать. Они выключились, когда поняли, где я нахожусь. Потом они опять появятся, но кто-то будет со мной тары-бары разводить, а остальные подойдут поближе, чтобы разглядеть оч-ч-чень внимательно. Значит - что?

- Значит, в лес?

- Дурак. Значит - ближе к дороге. Это - почтовый тракт, там днем полно народу. Они в своей камуфле не полезут на видное место. Настолько-то у них мозгов хватает.

Феликс стал собираться - снял лифчик, кинул его в мешок, туда же затолкал добытый из-за стрехи сверток, сверху сунул еще какое-то имущество. Потом накинул синий мундир образца тысяча семьсот девятого года и нахлобучил останки треуголки.

- Неси, - велел Витьке. - Я первым пойду. Меня тут знают. Если дед поблизости не бродит, я тебе отмашку дам. Как нога?

- Нормально.

- Мы можем сквозь лес пробежать, а можем огородами, вдоль речки. Если они еще далеко - то успеем сквозь лес. А если близко - лучше берегом.

- Берегом.

- Правильно.

Рация дала о себе знать, когда они пробежали по тропинке, повторяющей речные изгибы, и в нужном месте собирались свернуть. До большой дороги Москва - Санкт-Петербург оставалось минут пять бега.

- Я - шестой, я шестой, вызываю первого.

- Первый на связи, - не замедляя бега, ответил Феликс.

- Стой, где стоишь, сволочь. Еще два шага - и стреляю.

Феликс, не раздумывая, прыгнул вниз.

- Сюда! - негромко крикнул он обалдевшему Витьке.