Маршрут Оккама

- Погоди, шестой, я еще одну вещь вспомнил. Сейчас ведь в Европе война. Вам в Балтийское и Северное море лучше не соваться. Франция и Россия воюют с Пруссией. Добирайтесь в Марсель огородами.

- Какая еще война?

- Семилетняя, шестой. Пикуля читать надо.

- А вы сами как туда отправитесь?

- Кто из нас хитрый? - удивился Феликс. - Мы будем к Одессе пробиваться. Все, отбой!

Он вовремя отключил рацию - Витька, вскочив, попытался вырвать ее из рук.

- Какая Одесса? - шипел Витька, чтобы не услыали и не всполошились богомольцы. - Какая тебе, к черту, Одесса? Я же говорил - не было никакой Одессы! Ее де Рибас только через тридцать лет построит! Там сейчас ближайшие порты - в Турции!

- Вот и замечательно, - согласился Феликс. - Самое для низ место. Кстати, ты тоже Пикуля не читал. Семилетняя война только через три года начнется.

Глава пятая

Идеальное оружие

Рассказчик - Борис Петрович Руновский, не человек, а живая легенда.

Начнем с того, что маленький Боря вместе с родителями попал в автокатастрофу и сильно повредил позвоночник. Было это лет пятьдесят назад, медицина оказалась не то чтобы совсем бессильна - жизнь-то ребенку врачи спасли, - а чересчур правильна. Если бы Борю сразу, как только родители встали на ноги, удалось отвезти к деревенскому костоправу - тот сладил бы с бедой успешнее, чем те полторы дюжины врачей, которые передавали пациента с рук на руки, начиная и не доводя до конца начатых курсов лечения.

Кончилось это горбом, который у шестилетнего мальчишки уже был довольно внушительный. А в четырнадцать Боря перестал расти, разве что становился все шире в плечах и, увы, все слабее ногами. В пятнадцать ему принесли костыли. И тут-то начинается легенда. Вместо того, чтобы смириться со своей инвалидской судьбой, парень решил рвануть вверх. И - сразу по всем направлениям.

Как ему это далось - одному Богу ведомо, но к тридцати Яновский был кандидатом исторических наук, преподавателем университета, возглавлял секцию водного туризма, резал из дерева пресмешные рожи и еще женился.

Жена была выше его на две головы, красавица редкая, умница - сама кандидат наук, и даже хозяйство вести успевала. Правда, ребенка у них сразу не получилось. Знакомая врачиха-гинеколог, перепробовав несколько диагнозов, додумалась:

- А еще, Ксюша, так бывает, когда муж и жена слишком друг друга любят. То есть - слишком много...

Это действительно был брак по большой любви.

В конце концов у них родилась дочка, Боря оставил водный туризм и, поскольку натура не выносила скуки, увлекся всякими загадочными явлениями - снежным человеком, летающими тарелками и поисками Атлантиды. Довольно скоро их квартира стала клубом для всевозможных энтузиастов, среди которых попадались и настоящие сумасшедшие.

Каким-то непостижимым образом нашли к Руновским дорогу и местные "зеленые". Это случилось уже в середине восьмидесятых. Борис Петрович со всем энтузиазмом ринулся в зеленое движение, сразу же увязав его со снежными людьми, и сам возглавил экспедицию по местным болотам, желая найти и спасти реликтовых гоминидов. При этом поразил молодежь полнейшим отсутствием страха.

От страха он отрекся еще в пятнадцать лет, здраво рассудив, что терять ему нечего, остается только рисковать и приобретать, рисковать и приобретать...

Слово - Борису Петровичу Руновскому ---------------------------------

Что в теперешних учреждениях хорошо - так это низкие кресла. На стул не на всякий вскарабкаешься, а кресло - оно как раз для меня. Я прислонил к ручке костыли и ждал своего часа.

Обычно я приходил к дверям кабинетов за пять минут до назначенного срока. Совесть должна быть чиста.

Андрей Васильевич Дробышев оказался высоким худощавым мужчиной с блеклыми, редеющими, зачесанными назад волосами, с маленьким ртом, о таких ртах говорят - сжат в куриную гузку. Однако чувствовалось воспитание, чувствовалась раз и навсегда привитая выправка. Я знал, что он из старой офицерской семьи, что окончил суворовское училище - а там и вальс Штрауса танцевать учат не хуже, чем в оперетте.

Он был в штатском. А термин "... и два искусствоведа в штатском" как раз был популярен в годы моей молодости.

- Добрый день, Борис Петрович, - сказал он, сам открыв дверь кабинета ровно в три. - Заходите.

Я сполз с кресла, взгромоздился на костыли (получилось довольно ловко, как в молодости) и прошел в распахнутую дверь. Там встал перед гостевым стулом, соображая, смогу ли на него взобраться.

Он, все поняв, взял меня под локоть и подсадил. Сам сел напротив - за пустой стол.

- Чем обязаны, Борис Петрович?

Доброжелательность у него была вполне профессиональная.

- Меня к вам направил полковник Кабанов, - сказал я. - Мы с Кабановым знакомы целую вечность, если он что-то советует, то обычно за свои слова отвечает. Так вот, Андрей Васильевич, я вам расскажу про одну экспедицию, чтобы вы поняли, насколько я владею информацией.

- Когда вы записались на прием, Борис Петрович, я навел справки. Если это экспедиция в Атлантиду, или по следам зеленых человечков, или поиски птеродактилей в лесах средней полосы, то тут я ничем не могу помочь.