Марсианин. Третья часть (СИ)

Воины притихли. Их спокойная твердость сменилась неуверенностью и надеждой на мудрость вождя, которая всегда разгорается в душах людей, попавших в безвыходное положение. Но вождь, с которым они были уверены в бою, сейчас не внушал полного доверия. Они бы не сознались в том себе никогда, однако тревога и волнение выдавали сокрытые в глубинах сознания опасения. Ооста в этом качестве был бы для них сейчас предпочтительней. Отряд меж тем шел и шел, а коридор не кончался. А ведь, куда бы ни вел путь, они уже должны были упереться в стену. Ооста понимал, что это неправильно, что в этом проявляется какая-то закономерность, а может быть даже и недобрый умысел. Не хочется даже предполагать - чей. Темнота, отступая шаг за шагом, открывала и открывала перед ними свободный путь. А потом они увидели копье. То, что Ооста поставил у стены. Как получилось, что они, идя прямо, прошли по кругу? Пока все, кто способен был удивляться и пугаться, пребывали в легком замешательстве, Ооста, не говоря ни слова, повернулся и пошел в другую сторону. Бессмертные двинулись за ним так же спокойно, как если бы он продолжал путь по прямой. Даруэт замешкался, хотел что-то сказать, но понял, что ему сейчас правильней промолчать, потому что сегодня он уже совершил две оплошности и потому потерял право командовать. Он молча повернул вслед за Ооста, даже не взглянув на своих воинов. Те двинулись за ними. И почти сразу же свет выхватил из темноты стену, перекрывающую коридор. Будто бы и не шли они долгое время в обратную сторону.

Ооста подавил вздох облегчения. Черная гладкая стена вбирала в себя их отражения, словно испытывала, проверяла, что-то решая для себя. Как всегда, в стене отразились только люди. Сначала Ооста. Отчетливо и сразу. Затем почти одновременно воины Даруэта, а затем, через какой-то промежуток и он сам. Стена словно раздумывала, словно решала, пропускать ли его в тот мир. Видно, в отношении Даруэта у нее были сомнения. Однако, наконец, и отражение юного спесивца медленно всплыло из темноты, заполняющей гладкую поверхность. Но вот еще чья-то фигура медленно проявилась в отражении. Лиудау! Стена признала ее равной по сути людям! Или спутала с людьми? Правда, отражение Лиудау было неясным, нечетким, мерцающим. Но оно было. И тот час преграда исчезла: пропал коридор с гладкими ровными стенами и полом. Они стояли у входа в небольшую пещеру, освещенную слабым голубым мерцанием, струящимся от стен. Ооста занялся вдавливанием камешков, и глыба, преграждающая выход, отвалила в сторону. В глаза плеснули лазоревым свечением, пряный запах озер защекотал ноздри.

Первыми, чтобы осмотреть побережье, из пещеры вышли воины. Осторожность не бывает лишней. Ооста находил неподалеку от входа в пещеру прозрачные лоскутки непонятного материала с остатками пищи. Здесь его бессмертные убили чужого. И с тех пор он не спешил выходить из коридора, не проверив безопасность. Воины разошлись и исчезли за валунами и выступами. Некоторое время пришлось подождать. Но вот Шестой подал знак людям - путь свободен. Как он узнал, что обход закончен, если не видел других воинов? Да и те не общались ни с ним, не между собой. Казалось, они даже не замечали друг друга.

Путь - хотя и не трудный, но заставивший поволноваться - был завершен. Радостное волнение охватило Ооста. Обомлевший от чудесного сияния и необычного, дурманящего благоухания, идущего от воды, Даруэт опустился на колени и вознес руки. Его воины последовали за ним. Казалось: еще мгновенье и слезы восторга побегут у них по щекам. Ооста отвернулся и сделал вид, что занят бессмертными. Они тоже, пусть и по-своему, переживали близость влаги. Движения бессмертных стали более резкими, нескоординированными, излишними сверх необходимого. Они поднимали и опускали руки, переступали ногами. Что-то человеческое появилось в их лицах. И Ооста понял, что - мимика. Женщины бросали на воду жадные, предвкушающие взгляды, словно их охватила любовная истома. Они были в этот момент удивительно привлекательны. Разомлевшие от паров, как от веселящего напитка, мужчины уже не смотрели на воду. Было бы жестоко отказать им в том, что требовала природа и чего она лишила их в силу непонятых людьми причин. В конце концов, для этого он и создал кукол. Да и общение с новыми мужчинами пойдет им только на пользу.

Глава восьмая

- Достопочтенный Ю, - обратился Ооста к Даруэту, - я должен осмотреть побережье, вы же можете пока отдохнуть в обществе женщин. У меня к вам только одна просьба: не покидайте этого места до моего возвращения.

Он подошел к Лиудау, взял ее за руку и повел за собой, почти физически ощущая на спине горячий взгляд Даруэта. Ничего. Без пары он не останется, а Лиудау принадлежит только ему. Два телохранителя последовали за ними, четверо бессмертных заняли привычное расположение на валунах, окружив пятачок пляжа. И дозор, и конвой.