Марсианка Подкейн. Гражданин Галактики

С внезапным ощущением вины Торби подумал, что в последнее время он слишком редко вспоминает о папе. Неужели он его забыл? Нет, нет! Он ничего не мог забыть… ни папиного голоса, ни его отрешенного взгляда, когда тот начинал сердиться, ни его неуклюжих движений в зябкие рассветные часы, ни его непоколебимого спокойствия при любых обстоятельствах – да, ведь все эти годы он никогда не сердился на мальчика… нет, все же один раз Торби вывел его из себя.

«Я тебе не хозяин!»

Тогда папа разгневался. Это испугало Торби: он ничего не понял.

И лишь теперь, когда миновали месяцы и за кормой остались световые годы, Торби внезапно понял все. Рассердить отца могла только одна вещь: старик был до глубины души оскорблен напоминанием о том, что он, Калека Баслим, рабовладелец. Папа, который утверждал, что умного человека ничто не может оскорбить, потому что правда – не оскорбление, а на ложь не стоит обращать внимания.

И все же он обиделся, услышав правду, ведь формально он стал хозяином Торби, купив его на аукционе. Чепуха! Мальчик никогда не был его рабом, он был старику сыном… папа никогда не вел себя с ним как хозяин, даже если порой приходилось всыпать ему по заднице. Папа… был просто папой.

Теперь юноша понял, что единственное, что Баслим и впрямь ненавидел, было рабство.

Торби не знал, откуда у него взялась такая убежденность, но… он был уверен. Он не мог припомнить ни одного случая, когда Баслим впрямую говорил бы о рабстве; Торби помнил одно: папа постоянно повторял, что человек всегда должен быть свободен в своих мыслях.

– Эй!

К нему обращался суперкарго.

– Да, сэр?

– Ты двигаешь контейнер или пытаешься заснуть на нем?

Через трое местных суток, когда Торби и Фриц приняли душ и собрались выйти прогуляться, в ванную комнату заглянул боцман и, указав на Торби, произнес:

– От капитана наилучшие пожелания и просьба клерку Торби Баслиму-Краузе зайти к нему.

– Есть, боцман! – отозвался Торби и чертыхнулся про себя. Торопливо оделся, заглянул в свой кубрик и, предупредив Фрица, быстрым шагом отправился к капитану, надеясь, что боцман доложит тому, что Торби был в душе.

Дверь была открыта. Торби начал было докладывать по всей форме, но капитан поднял глаза и сказал:

– Здравствуй, сынок. Входи.

Торби переключился со служебного на семейное обращение:

– Да, отец.

– Собираюсь пойти прогуляться. Может быть, составишь мне компанию?

– Сэр? То есть, я хотел сказать, отец… было бы здорово!

– Прекрасно. Я вижу, ты уже готов. Пойдем. – Он выдвинул ящик стола и протянул Торби несколько изогнутых кусков проволоки. – Это тебе на карманные расходы; можешь купить себе какой-нибудь сувенир.

Торби посмотрел на проволоку:

– Сколько стоят эти штуки, отец?

– Вне Лозиана – ничего. Поэтому оставшиеся ты мне потом вернешь, и я обменяю их на валюту. Лозиане рассчитываются с нами торием и другими товарами.

– Да, но как мне узнать, сколько стоит та или иная вещь?

– Можешь положиться на их слово. Лозиане не мошенничают и не торгуются. Странные создания. Не то что на Лотарфе… Там, если ты берешь кружку пива, поторговавшись какой-нибудь час, считай, тебе крупно повезло.

Торби сказал себе, что понимает жителей Лотарфа гораздо лучше, чем лозиан. Было что-то неприличное в том, чтобы приобретать товар, не поторговавшись хорошенько. Но у фраки варварские обычаи, и к ним приходилось приспосабливаться. «Сису» гордился тем, что в его отношениях с фраки никогда не случалось недоразумений.

– Ну что, идем? Поговорим по дороге.

Когда они спускались, Торби посмотрел на стоящий поблизости корабль вольных торговцев «Эль-Нидо», принадлежавший клану Гарсиа.

– Отец, мы идем навестить их?

– Нет, мы обменялись визитами сразу по прибытии.

– Я говорю о другом. Будут ли какие-нибудь встречи, вечеринки?

– Ах это? Мы с капитаном Гарсиа решили отложить развлечения. Они торопятся отправиться в путь. Однако нет никаких препятствий к тому, чтобы ты навестил их в свободное от работы время. Но вряд ли стоит это делать. Обычный корабль, очень похож на «Сису», только менее современный.

– Я надеялся, что мне позволят осмотреть их компьютер.

Они спустились и вышли на землю.

– Сомневаюсь, чтобы тебе разрешили зайти в компьютерную. Гарсиа очень суеверны.

Когда они отошли от подъемника, к ним подбежал лозианский малыш и принялся носиться вокруг них, сопя и обнюхивая их ноги. Капитан Крауза позволил маленькому созданию изучить себя, затем мягко произнес:

– Ну ладно, хватит, – и осторожно отодвинул мальца в сторону.

Подоспевшая мамаша свистом подозвала ребенка и, взяв на руки, пару раз шлепнула его. Крауза махнул ей рукой:

– Привет, друг!

– Привет, торговец, – ответила та на интерлингве пронзительным свистящим голосом.

Ростом она была на треть ниже Торби и стояла на четырех лапах, освободив передние. Ребенок опирался на все шесть. Оба, и мать и дитя, были гладкими, симпатичными и востроглазыми. Они очень понравились Торби; удивило его только одно – у них было два рта: один для приема пищи, другой – чтобы дышать и говорить.

Капитан Крауза продолжил прерванную беседу:

– Ты великолепно взял на прицел тот лозианский корабль.