Марсианка Подкейн. Гражданин Галактики

Торби покраснел:

– Так вы знаете об этом, отец?

– Плохой был бы из меня капитан, если бы я не знал о таких вещах. О, я понимаю, что тебя тревожит. Не думай об этом. Если я указываю тебе цель, ты просто обязан спалить ее. А я обязан отключить твои цепи, если мы опознаем дружественный корабль. Как только я поставлю переключатель на «отбой», твой компьютер не выдаст команды «пуск», ракеты разоружаются, пусковая установка блокируется, и главный механик уже не сможет дать команду на самоуничтожение корабля. Так что даже если ты услышал мой приказ прекратить прицеливание либо в горячке боя ты его не услышал, это ничего не меняет. Заканчивай наведение и стреляй – только так и надлежит поступать.

– Я не знал об этом, отец.

– Разве Джери тебе не объяснил? Ты должен был видеть этот переключатель – такой большой красный, справа на моем пульте.

– Но я ни разу не был в центре управления, отец.

– Да? Что ж, мы исправим это упущение, в один прекрасный день хозяином центра можешь оказаться и ты. Напомни мне об этом… как только мы покинем физическое пространство.

– Слушаюсь, отец.

Торби обрадовался возможности войти в эту святая святых – он был уверен, что едва ли хотя бы половина его родственников побывала там, – но замечание капитана его удивило. Неужели бывший фраки может взять бразды правления кораблем в свои руки? Приемный сын мог вполне законно претендовать на эту беспокойную должность – такое случалось, когда у капитанов не было собственных сыновей. Но бывший фраки?

– Я не уделял тебе должного внимания, сын, – продолжал капитан Крауза. – Того, что заслуживает сын Баслима. Но наша семья так велика, что у меня не хватает времени. Как к тебе относятся новые родственники? Все в порядке?

– Еще бы, отец!

– Мм… рад это слышать. Ведь… Ну, ты знаешь… ты не родился среди Народа.

– Да. Но ко мне все относятся очень хорошо.

– Отлично. О тебе дают только прекрасные отзывы. Похоже, ты очень быстро набираешься ума-разума для… В общем, учишься быстро.

«Для фраки», – Торби с горечью закончил в уме недоговоренную фразу. Капитан продолжал:

– Ты уже побывал в машинном отделении?

– Нет, сэр. Только однажды был на тренажере.

– Сейчас самое подходящее время, пока мы на грунте. Так безопаснее, а молитвы и очистительные обряды занимают меньше времени. – Крауза несколько секунд молчал, потом продолжил: – Впрочем, нет. Подождем окончательного решения вопроса о твоем статусе. По мнению главного механика, тебя надо перевести в его отдел. Ему взбрело в голову, что у тебя все равно не будет детей и он может воспользоваться этой экскурсией, чтобы зацепить тебя на крючок. Ох уж эти механики!

Торби отлично понял капитана, даже его последний возглас. Все считали механиков слегка свихнувшимися; полагали, что излучение маленькой рукотворной звезды, дающей жизнь кораблю, ионизирует их мозговую ткань. Правда это была или нет, но механикам сходили с рук весьма серьезные нарушения правил этикета. Формула «Невиновен ввиду невменяемости» была молчаливо признававшейся привилегией людей, непрерывно подвергавшихся одной из опасностей ремесла космонавта. Главный механик осмеливался пререкаться даже со старшим помощником.

Однако младшие механики не допускались к вахтам в машинном отделении до тех пор, пока могли надеяться обзавестись потомством. Они обслуживали вспомогательное оборудование и несли тренировочные вахты на тренажере. Торговцы очень серьезно относились к риску вредных мутаций, поскольку были подвержены радиации в гораздо большей степени, чем жители планет. Никто из них не носил на себе явных следов мутации. Что происходило с младенцами, родившимися с отклонениями? Это было окутано тайной, хранимой столь строго, что Торби даже не знал о такой проблеме. Он лишь видел, что вахты при силовых установках несут исключительно пожилые люди.

О том, чтобы обзаводиться потомством, Торби тоже не думал. Юноша лишь уловил в замечании капитана намек на то, что главный механик считал его способным в короткий срок приобрести высокий статус вахтенного механика силовой установки. Торби был поражен столь блестящей перспективой. Люди, посвятившие себя безумным богам ядерной физики, уступали по статусу лишь астронавигаторам… но в душе ставили себя куда выше. Их самооценка была гораздо ближе к истине, чем официальное мнение; даже заместитель капитана, пытающийся с высоты своего положения шпынять вахтенного силовой установки, вполне мог перейти к ответственному занятию пересчитывания груза в трюме, в то время как механик, отдохнувши малость в лазарете, вернулся бы на прежнее свое место. Неужели бывший фраки мог мечтать о таких высотах? Неужели он смог бы в один прекрасный день стать главным механиком и безнаказанно пререкаться даже со старшим помощником?

– Отец, – нетерпеливо произнес Торби, – главный механик считает, что я мог бы изучать ритуалы машинного отделения?

– А я о чем толкую?

– Да, сэр. Э-э-э… Интересно, почему он так решил?