Марсианская роза

— Луку и его орлов мы, конечно, изолируем. Сумеешь найти их тайник?

— Думаю, да, — вздернул подбородок Энсон. — Там у них поставлен радиобуй на миллиметровках. Аппарат для приема сигналов в скафандре Луки.

— В этом случае тебя больше нет смысла прятать за Лопатина, — сказал Бакунов. — Придется ему побыть за тобой еще некоторое время.

— Нормально, — Энсон поднялся. — Не будем откладывать все в долгий ящик. Поблизости от меня должен постоянно находиться грузовоз. И пара инспекторов для охраны груза.

— Возьмешь Штейна и Густицки, — сказал капитан. — Надежные ребята. Я сейчас сам распоряжусь. А Дмитрий свяжется с администраторами. Грузовоз будет.

После сделанных ими распоряжений Энсон ушел.

Држебецкий и Бакунов долгое время молчали, глядя друг на друга.

Бакунов спохватился.

— Что же я его не закрепил? — сказал он.

— Это как? — недоуменно поинтересовался капитан.

— Надо было ввести кодовое обозначение, чтобы закрепить личность Энсона, — объяснил Бакунов. — Иначе при любой краткосрочной утрате контроля над сознанием с его стороны вернется Герман Лопатин. Энсон не сумеет отобрать у него контроль за телом.

— Ты еще успеешь это сделать, — успокоил пан Станислав. — Сейчас нам следует подумать о другом.

4. АЛЬФРЕД СЕЙГУД, ПОЧТИ ИССЛЕДОВАТЕЛЬ

Вы улыбнетесь, а я и в самом деле почувствовал себя исследователем Марса, когда скарп опустился за кольцевым склоном впадины Эллада. Площадка для посадки была выбрана с тем расчетом, чтобы от возможной пылевой бури нас защищали горы. Они были со всех сторон — клыкастые бурые скалы, тронутые воздушной эрозией и похожие на кривые клыки хищника, изрядно тронутые кариесом. И еще они напоминали развалины Дрездена после американской бомбежки сорок пятого года. Так все выглядело на кинохронике, которую мне довелось посмотреть в амстердамском музее Сопротивления.

Геологи занимались своим делом, нашлась работа метеорологам и аресологам, не покладая рук трудились физики и химики, картографы проводили свои нужные и обязательные исследования, один я болтался без дела, словно благородный узник французской тюрьмы во времена Людовиков, посаженный под домашний арест, — вроде бы ничем не ограниченный в передвижениях по замку, и все-таки заключенный.

Поначалу меня это не особо раздражало — все-таки и у меня своя работа была, пусть нужная и кропотливая, но ежедневная. Так я себя убеждал, но через некоторое время мое занятие начало меня тяготить.

Бездельником я себя чувствовал.

А люди вокруг занимались делом.

Именно для того, чтобы чувствовать себя в деле, я прибился к картографам. Собственно, работа не особо отличалась от моей — шла расшифровка снимков впадины, сделанных со спутников, с уточнением отдельных деталей, которое проводилось выходом на место.

На третий день мы обнаружили то, что заставило членов экспедиции отказаться от свободного передвижения по Марсу.

Около одной из скал мы обнаружили свежие пятна быстро вымерзающей крови и кусок мяса, по краям которого сохранились остатки шкуры. Это были останки семилапки, но какие! Создавалось впечатление, что кто-то нарезал семилапку по туловищу, начиная с головы, на циркулярной пиле. Поверхность разрезов была ровной, и это означало, что пила имела очень большие обороты.

Это совсем не соответствовало утверждению, что на Марсе нет плотоядных хищников, да еще таких размеров, чтобы заглотить семилапку и непонятным образом резать ее на куски, даже не куски, а пласты по всему поперечнику тела.

— Вот это да! — сказал после некоторого молчания Густав Кренке, который руководил нашей экспедицией. — Биологи, что это может быть?

— Все что угодно, — растерянно ответили ему. — Марс, Густав…

— Немного, но емко, — сказал Кренке. — Теперь вы понимаете, что время свободных блужданий по территории закончилось?

Дурак бы неосторожный этого не понял!

У членов экспедиции оказалось только несколько табельных пистолетов, совершенно непригодных для борьбы с таким хищником. Однако командир скарпа нашел выход, он использовал для защиты несколько геофизических ракет, на которые установили заряды аммоурита, использовавшегося геологами для исследовательских работ. Направляющие сварили из труб. Вся установка выглядела довольно невнятно и неубедительно, но все-таки это было что-то.

А еще через день хищника подстрелили.

Он бесцеремонно напал на геологов, напал, совершенно не опасаясь сопротивления, не таясь и не скрываясь, — просто в гибком огромном прыжке преодолел десятиметровое расстояние и вновь взвился в воздух, явно целясь на одного из геологов, оказавшегося несколько в стороне от группы. Но наблюдатели оказались на высоте, они влепили ракету в хищника почти в упор, когда промахнуться было просто невозможно, и капитально разворотили его нижнюю часть.

И мы получили возможность изучить его основательно.

Странное впечатление производило чудовище.