Марсианские истории

Создание, несшее голову, положило свою ношу на землю. Голова немедленно побежала к ближайшему безголовому телу. Несколько таких тел тупо бродили взад и вперед, но лишь одно неподвижно. Это было женское тело. Голова взобралась на него, доползла до плеч и уселась между ними. Тело сразу встало. Другой сопровождающий подал доспехи и кожаный воротник, снятые с тела, которое прежде увенчивала эта голова. Новое тело унаследовало эту одежду, его руки принялись улаживать доспехи и воротник. Создание было вновь таким же, как и перед тем, как Тара Гелиум вонзила свой кинжал ему в грудь. Было только одно различие: до этого оно было мужчиной, а теперь стало женщиной. Казалось однако, что для головы это безразлично. В самом деле, Тара Гелиум заметила во время бегства и борьбы, что половые различия не имели особого значения для ее преследователей, они все были одинаково одеты и вооружены мечами, она видела, что как мужчины, так и женщины обнажали оружие в момент ссоры.

У девушки, однако, было мало времени для дальнейших размышлений и наблюдений, так как отвратительное создание, командовавшее остальными, приказало им вернуться на поле, а само повело девушку в крепость. Войдя в крепость, они оказались в помещении в десять бутов шириной и двадцать длиной. В одном углу его была лестница, ведущая на верхний этаж, в другом — такая же лестница, ведущая вниз. Комната, находящаяся на одном уровне с землей, была ярко освещена; свет проходил через окна и шел из внутреннего двора в центре крепости. Стены этого внутреннего двора выложены гладкими белыми изразцами, от этого все внутреннее помещение наполнено ослепительным светом. Это объяснило девушке назначение стеклянных призм, которыми покрыта внешняя поверхность крепостей. Лестницы сами по себе вызывали у нее размышление, так как повсеместно в барсумской архитектуре для сообщения между разными этажами используются наклонные плоскости, и только в таких отдаленных районах, по-видимому, сохранились лестницы, как наследие древних веков.

Сопровождающий повел Тару Гелиум вниз по лестнице. Вниз и вниз, через комнаты, освещенные тем же способом. Им все время встречались другие существа, идущие в разных направлениях. Многие из них останавливались, осматривали девушку и расспрашивали ее проводника.

— Я ничего не знаю. Она найдена в полях — там я и схватил ее, причем, она убила двух рикоров, а я — воина Моака, теперь я веду ее к Лууду, которому она принадлежит. Дело Лууда решать — что делать с ней, — так обычно он отвечал любопытным.

Наконец, они достигли комнаты, из которой прочь от крепости шел длинный и круглый туннель. Они вступили в него. Туннель был около семи футов в диаметре, на дне его была дорога. На протяжении ста футов от крепости он был выложен теми же изразцами и хорошо освещен отраженным светом со двора. Дальше он был выложен камнями разной формы и вида, аккуратно вырубленными — прекрасная мозаика без рисунка. От туннеля отходили ответвления, с ними пересекались другие туннели и встречались отверстия не более фута в диаметре, эти отверстия всегда находились на уровне пола. Над каждым таким маленьким отверстием были нарисованы различные гербы, тогда как на стенах больших туннелей на всех пересечениях заметны были какие-то иероглифы. Девушка не могла прочесть их, хотя и предположила, что это названия туннелей или указатели пути. Она пыталась распознать их, однако, эти значки не были ей знакомы, и это показалось ей странным, так как хотя письменность у многочисленных народностей Барсума различна, в ней встречается много общих знаков и слов.

Вначале она пыталась разговаривать со своим конвоиром, но он не был склонен беседовать с ней, и она прекратила свои попытки. Но она заметила, что он не оскорблял ее и вообще не был с нею грубым. То обстоятельство, что она своим кинжалом уничтожила два тела, казалось не вызывало вражды или жажды мести у этих голов, увенчивающих тела — даже у той, чье тело она убила. Она не пыталась понять это, так как не могла разобраться в странных отношениях между головами и телами. До сих пор их обращение с нею не давало ей повода для опасений. Возможно, что ей в конце концов повезло, и эти странные существа не только не причинят ей вреда, но и помогут добраться до Гелиума. Она не могла забыть, что они отвратительны, но так как они не причиняют ей вреда, она преодолеет свое отвращение. Возрожденная надежда вернула ей бодрость, и она весело повернулась к своему таинственному спутнику. Она даже начала без слов напевать веселую песенку, популярную в Гелиуме. Спутник удивленно взглянул на нее.

— Что за шум ты издаешь? — спросил он.

— Напеваю, — ответила она.

— Напеваешь? — повторил он. — Я не знаю, что это такое, но продолжай: мне это нравится.

Она запела, на этот раз со словами, а сопровождающий внимательно слушал. Лицо его не выражало того, что скрывалось в голове. Оно было также лишено выражения, как морда паука.

Когда она закончила, он вновь повернулся к ней.

— В чем разница? — сказал он. — Это мне нравится больше, чем прежде. Как ты это делаешь?