Марта Квест

— Альфред! — говорила она небрежным и несколько вызывающим тоном. — Не забудь, мы завтра едем на станцию.

Он делал вид, что не слышит. Вернее, он поднимал на нее затуманенный взгляд, в котором сквозило раздражение, тотчас опускал глаза и весь как-то ссутуливался, точно хотел спрятаться от ее голоса.

— Послушай, дорогой, я же тебе говорила, что у нас нет муки и рабочим нужны новые фартуки, да и сахар почти весь вышел.

Он продолжал смотреть в пол, лицо его по-прежнему хранило упрямое выражение.

— Альфред! — кричала она.

— Ну что такое? — спрашивал он и поднимал на жену злой взгляд.

Испуганная этим гневным взглядом, который она, однако, сама же и вызвала и которому упрямо и мужественно противостояла многие годы, миссис Квест решительно, но все же понизив голос, скороговоркой произносила:

— Нам необходимо ехать на станцию.

— Мы можем послать фургон, — поспешно предлагал он и вставал, чтобы избежать дальнейшего разговора.

— Да нет же, Альфред. Ты сам говоришь, что не можешь отсылать надолго фургон, и к тому же глупо гонять его за двумя мешками… — Мистер Квест к этому времени был уже у двери; тогда миссис Квест повышала голос и кричала ему вслед: — А кроме того, мне хочется посмотреть, нет ли там хорошей материи. Я же совсем обносилась.

Тогда он останавливался и снова бросал на жену гневный взгляд, виноватый и укоризненный, ибо она пускала в ход оружие, которого он больше всего боялся; ведь она как бы говорила: «Мог бы, кажется, хоть раз в месяц вывезти меня куда-нибудь! Заставил жить на этой ужасной ферме, да еще в такой нищете. До того дошли, что дети наши ничем не отличаются от детей каких-то ван Ренсбергов, и…»

— Ну ладно, ладно, будь по-твоему, — говорил он, снова садясь, брал газету и закрывался ею.

— Так, значит, завтра, — говорила она. — Мы отправимся сразу после завтрака. Марта поможет мне собраться.

Она не видела возмущенного лица мужа, но газета слегка вздрагивала в знак протеста; зато Марта смотрела на мать в упор и сердито спрашивала:

— А как, собственно, мы должны готовиться к получасовому путешествию?

— Ну… ты же знаешь… столько всего… — И миссис Квест смущенно умолкала.

— О господи, — раздраженно продолжала Марта, — послушать нас, так можно подумать, будто мы собираемся, по крайней мере, в Англию или еще куда-нибудь.

Эту шутку часто повторяли в их семье, и миссис Квест всякий раз пользовалась случаем, чтобы рассмеяться своим еще девически звонким и довольно приятным смехом, хотя никто, кроме нее, не смеялся.

— Ну, с такой семейкой, как у меня, да когда никто не хочет и пальцем шевельнуть…

Она не ворчала, она скорее просила: «Ну, пожалуйста, пожалуйста, ради бога, рассмейтесь!», обращаясь к недовольным, вечно спорящим мужу и дочери, которые ни за что не хотели хоть немного разрядить атмосферу. Но, видя, что лицо Марты продолжает хранить мрачное выражение, а газета по-прежнему стоит между нею и мужем, миссис Квест только вздыхала.

На следующее утро за завтраком она говорила:

— Не забудьте, мы сегодня едем на станцию.

И тут уж мистер Квест смирялся:

— Мы в самом деле должны ехать?

— Да, должны. И потом ты ведь сам будешь доволен, когда мы туда приедем.

Вот это уже было ошибкой со стороны миссис Квест.

— Ничего подобного. Я ненавижу эти поездки. Да и бензина у нас нет.

— У нас есть целая канистра в кладовке, — твердо заявляла миссис Квест.

Возражения иссякали: мистер Квест громко вздыхал и мирился с неизбежной судьбой. Но уже направляясь к баракам, он словно оживал: завеса, отделявшая от него внешний мир, как бы приподнималась, и глаза его внимательно следили за тем, что делают руки. Марте всегда становилось тревожно и неловко, когда она видела, с каким трудом он принуждает свой отсутствующий взгляд сосредоточиться на чем-то, смотреть на окружающий мир, следить за своими руками, словно они нескладные существа, живущие независимой от него жизнью.

Гараж представлял собой две оштукатуренные стены из жердей под жестяной крышей, открытый с двух сторон. Мистер Квест медленно, задним ходом выводил машину, которая, подскакивая и подпрыгивая на кочках, доезжала до зарослей, а потом давал полный ход вперед и выводил ее на расчищенную площадку. Затем он вылезал из машины и, нахмурившись, глядел на нее. Это был очень старый «форд». Краска с него слезла, занавесок на окнах не было — их где-то потеряли; одна дверца была привязана веревкой, а часть брезентового верха, прогнившего до дыр, покрыли сверху соломой. Мистер Квест купил машину за тридцать фунтов десять лет тому назад.

— Мотор совсем как новенький, — с гордостью бормотал он. И, подозвав Марту, пускался в разглагольствования: — В машине главное совсем не кузов. Только дураки способны бросать на ветер деньги за окраску и лак. Главное — мотор.