Читаем Мартиролог. Дневники полностью

Тут у нас скандал, в деревне. Косари, перепуганные тем, что пропили пятьдесят рублей, которые [дала] Лариса (с тем, чтобы они вернули сдачу), подали на Араика заявление в милицию: мол, он — Алик Тарковский (!?) избил Татьяну (а ту излупил косарь и они засвидетельствовали побои). Сегодня приезжал милиционер и разговаривал с Ларисой. Черт-те что…

Соскучился по Тяпусу.

1 октября

<…> Устал сегодня. Трудно одному. Замучился с этим крыльцом в бане. Сегодня мне на голову с крыши упал молоток. Было больно.

7 октября

Сегодня приехал Араик. По недоразумению, т. к. Володя Иванов сказал ему по телефону от моего имени, что он сегодня обязательно должен быть здесь. Во всяком случае ради того, чтобы понять, как делать отверстия для ставен, не следовало пускаться в столь далекое путешествие.

Завтра я должен ехать в Москву, чтобы позвонить в «Совинфильм» насчет отправления контракта и ехать в субботу в Рыбинск на выступления.

Крыльцо я сделал очень неплохо, правда, в бане многое надо изменить: продлить крыльцо вдоль стены бани, а вместо старой террасы сделать проходную летнюю комнату для гостей.

8 октября Москва

Какая-то суета с отъездом Ларисы из деревни. Араик поехал туда. У него изменились обстоятельства, и поэтому он торопится. Лариса скрыла от меня настоятельную просьбу А. С. скорее возвращаться в Москву. Меня разыскивал Сизов. Завтра звонки насчет Италии. Меня беспокоят затяжки «Совинфильма».

Тяпа был на обследовании у Земфиры Васильевны. У него все хорошо с сердечком. А небольшой шум, как утверждают теперь, определенно, возрастное. Тяпус исправил плохие отметки, и за мое отсутствие получал только пятерки. Умница!

9 октября

Был у Джуны. Она хочет заниматься со мной. С понедельника она никого не будет принимать, станет отдыхать и заниматься моим полем.

Сегодня у нее был сын Гии Данелии — Коля. Закатывал глаза, улыбался, видимо, то ли накололся, то ли накурился чего-то. <…>

12 октября

Был с Машей в Рыбинске, в гостях у Киноклуба. Получил у них диплом за лучший фильм 80-го года и за два выступления 300 рублей.

Был у Джуны, она говорит, что у меня получается. Видел там Наумова, которого удивил тем, что снял ему головную боль и прогрел грудь (у него бронхиальные явления). Джуна, бедняжка, была в ужасном состоянии — ругалась, сердилась, бросалась на всех, ужасно материлась: реакция на преследования. Рассказывала о том, как ее обследовали в институте Сербского (Блохин, Морозов и Снежневский). Она очень устала. Когда я пришел, у нее на площадке перед дверью толпился народ — пациенты. Так нельзя.

13 октября

Утром собственными глазами видел, как Ольга курила на балконе, несмотря на холод и плохую погоду. Курит вовсю. А что еще?

Вечером выступление у физиков в Кр[асной] Пахре. Неприятное ощущение — агрессивная, злая публика, довольно необразованная. А может быть, это впечатление благодаря выходкам канд. наук Максимова (мне потом назвали его имя) — очень глупого и злого болтуна. Заплатили 150 рублей. Пока я был в Пахре, звонил Араик — возвращается ни черта не сделав, не заперев дом, ничего. Лариса и Ольга Арс[еньева] там. Что же дальше? На Араика, конечно, положиться невозможно ни в чем.

14 октября

Утром приехал Араик. Лариса осталась там. Ничего для отъезда не сделано: нет денег. В пятницу едем с ним закрывать дом. Сегодня послал Ларе 150 руб. Звонил Саша Медведев и просился, предлагал свою помощь в деревне. Наверное, он поедет с нами. Пусть поможет. Завтра идти к Костикову.

Отар Иоселиани и Андрей Тарковский, Москва


Сегодня обедал с Отаром Иоселиани. Он рассказывал о своих французских проблемах. Ему помогает Шеварднадзе, а Ермаш не хочет. Отар же нашел деньги и продюсера. Сейчас он собирается ехать в Париж писать сценарий. Ермаш — ставленник Кириленко, а Кириленко будто бы пошатнулся.

15 октября

Был у Джуны, полечил ее, как ни смешно говорить об этом. Она, конечно, очень необразованна и капризна. Дитя гор. L'enfant terrible.

Был у Костикова. Вроде бы вел себя доброжелательно, но мелькнула у меня мысль, что они меня обманывают. Завтра дозвониться до Сурикова и Бориса Александровича, чтобы тот связался с Римом.

Полечил Анну Семеновну, говорит, что ощущает очень определенное воздействие.

16 октября

Итальянцы — РАИ — перевели на счет «Совинфильма» 2$ миллионов лир, как гарантию будущей сделки. Теперь ни у кого не останется аргументов для утверждения того, что они (итальянцы) не желают делать фильм.

17 октября Мясное

Приехал поздно ночью. Из-за Араика, который опоздал к автобусу. На него нельзя совершенно рассчитывать. Из-за торопливости, которой воспользовался шофер такси, я передал ему десять руб. Кстати, последних.

Ночью вымок и очень устал. Спал до часа дня. Сегодня был дождь. Лариса с Араиком отправились в Шилово по делам. <…> Здесь много дел:

1. Ставни.

2. Вставить стекло.

3. Убрать лодку.

4. Убрать мостик.

5. Убрать кирпичи.

6. Деревья (посадить).

7. Вычерпать и почистить колодец для грязной воды.

8. Щель заштукатурить.

9. Дыры от мышей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное