Мартовскіе дни 1917 года

Точный текст того воззванія, которое было принято на засѣданіи у Гучкова и которое названо в протоколѣ Исп. Ком. от 7-го "приказом № 3", гласил: "Исп. Ком. сообщает войскам фронта о рѣшительной побѣдѣ над старым режимом. Мы увѣрены, что войска фронта с нами и не позволят осуществиться попыткам вернуть старый режим. Мы же, представители петроградских рабочих и солдат, обѣщаем стоять здѣсь на стражѣ свободы. Ея укрѣпленію может помѣшать внутренняя вражда среди арміи, рознь между офицерством и солдатами, и на всѣх гражданах лежит сейчас обязанность содѣйствовать налаживанію отношеній между солдатами и офицерами, признавшими новый строй Россіи. И мы обращаемся к офицерам с призывом — проявить в своих служебных и неслужебных отношеніях уваженіе к личности солдата-гражданина. В разсчетѣ на то, что офицеры услышат наш призыв, приглашаем солдат в строю и при несеніи военной службы строго выполнять воинскія обязанности . Вмѣстѣ с тѣм Комитет сообщает арміям фронта, что приказы 1 и 2 относятся только к войскам петроградскаго округа, как и сказано в заголовкѣ этих приказов. Что же касается арміи фронта, то военный министр обѣщял немедленно выработать в соглашеніи с Исп. Ком. Совѣта Р. и С. Д. новыя правила относительно солдат и команднаго состава". Подписи Гучкова под этим документом не стояло, но было сказано, что "воззваніе составлено по соглашенію с военным министром". К "приказу № 3" и должны быть отнесены слова Гучкова в воспоминаніях: "Я своей подписи под этим приказом не поставил, но согласіе на него дал послѣ одобренія его Комиссіей Генеральная Штаба"[416].

Декларація прав солдата.

В осуществленіе достигнутаго соглашенія Поливановской комиссіи и надлежало разработать законодательныя нормы, в которых должна была вылиться реформа военнаго министерства. Кодификація требовала продуманности. Но дѣло было не только в неизбѣжной "бюрократической" волокитѣ, сам Гучков, говорившій на фронтовых совѣщаніях, что он "большой сторонник демократизаціи арміи", признается, что им давалась инструкція затягивать — ''не торопиться" для того, чтобы "выиграть время" (но свидѣтельству Куропаткина, пом. воен. министра ген. Новицкій возмущался дѣятеяьностью Поливановской комиссіи, которая "работает на разложеніе арміи").

Медлительность военнаго министерства мало соотвѣтствовала настроеніям и темпу работ революціоннаго Совѣта. Уже 9-го не только был разработан проект "общих прав солдата", получившій впослѣдствіи болѣе пышное неофиціальное наименованіе "деклараціи", но и принят общим собраніем солдатской секціи Совѣта и опубликован 15 марта в "Извѣстіях". Между Поливановской комиссіей и совѣтской комиссіей существовал постоянный контакт, и нѣт ничего удивительнаго в том, что "декларація" была выработана при непосредственном участіи как бы представителя военнаго министра полк. Якубовича. По существу она принципіально ничего новаго не устанавливала по сравненію с приказом № 114 — только болѣе выпукло формулировала "права" и болѣе демонстративно подчеркивала отмѣняемое, как уничтоженіе тѣлесных наказаній, сохраненіе института денщиков только в дѣйствующей арміи на добровольном началѣ. Она отвѣчала и на вопрос, оставшійся открытым в приказѣ № 114, и разрѣшала его в смыслѣ отмѣны "всякаго отданія чести". Самый скользкій вопрос о выборности команднаго состава не был затронут — солдатская секція по выраженію Суханова, о выборном начальствѣ "забыла ". У авторов приказа № 114 не было логических основаній отвергать "декларацію". Вопрос мог итти только о иной формулировки и переработкѣ нѣкоторых пунктов, как, напр., вопрос об отданіи "чести". Совершенно поэтому естественно, что Поливановская комиссія санкціонировала "декларацію" к удивленно военнаго министра, как он разсказывает в позднѣйших воспоминаніях — одобрила в тому же "единогласно, без поправок". Это не так — "поправки" были. Так, напр., в том же вопросѣ об "отдачѣ чести" было прибавлено, что "устанавливается взаимное добровольное привѣтствіе". Были и болѣе существенныя поправки: к пункту, что "солдат не может быть подвергнут наказанію или взысканію без суда", было добавлено: "в боевой обстановкѣ начальник имѣет право под своей личной отвѣтственностью принимать мѣры, до примѣненія вооруженной силы включительно, против не исполняющих его приказаній подчиненных".