Мартовскіе дни 1917 года

Совѣт обсудил не только "права солдат", но и согласно устанавливаемым им положеніям, что "солдаты имѣют право внутренней организаціи", солдатская секція, под руководством с.-р. прап. Утгофа, разработала и "положеніе о войсковых комитетах" (районных и полковых), учреждаемых для рѣшенія различных вопросов, касающихся "внутренняго быта" войсковых частей. Проект отвергал выборное начало команднаго состава и оговаривал, что вопрос "боевой подготовки и боевых сторон" дѣятельности части обсужденію в комитетѣ не подлежит. Проект "положенія" был опубликован в "Извѣстіях" 24 марта. Обсуждала всѣ эти вопросы и "комиссія о реформах" ген. Поливанова. Уже на третьем своем засѣданіи 9 марта она поручила Ген. Штабу разработать положеніе о ротных комитетах, признавая желательным согласовать министерскій проект с предложеніями солдатской секціи Совѣта и военной комиссіи Временнаго Комитета Гос. Думы.

Пока же на фронтѣ происходили "самочинныя" дѣйствія и самопроизвольно зарождались организаціи, существованіе которых мѣстным военным властям приходилось неизбежно санкціонировать. Так сложилось "армейское самоуправленіе" в XII арміи — сложилось "самостоятельно, почти без всякаго вліянія со стороны Петрограда", как отмѣчала "памятная записка" Совѣта офиц. деп. названной арміи, поданная Временному Правительству[417], и получило свою собственную организаціонную форму примѣнительно к лѣстным условіям: из полковых комитетов — солдатских и офицерских, а иногда и смѣшанных — выдѣлялись комитеты дивизіонные и корпусные, завершая пирамиду Совѣта солдатских и офицерских депутатов при штабѣ арміи[418]. "Памятная записка" подчеркивала, что армейская организація, существованіе которой можно начать с 9 марта, возникла "при полном сочувcтвіи командующаго арміей" (Радко-Дмитріева), сдерживавшаго "несочувствіе" к самоуправленію армейскому "низшаго команднаго состава". По мнѣнію составителей "памятной записки" протекшія двѣ недѣли позволяют положительно оцѣнить полученные результаты: "Боевая служба несется образцово"... "Неорганизованныя выступленія и случаи самосуда над нелюбимыми начальниками прекратились совершенно. Исчезли жалобы на недостаточное довольствіе... И даже дезертирство, такое доступное и легкое в виду отсутствія надзора в тылу, не повысилось, а наоборот значительно сократилось. Конечно, такая картина, могущая показаться слишком идиллической, наблюдается только в частях, гдѣ начальство шло навстрѣчу новому порядку... В других частях, гдѣ самоуправленіе не встрѣчало сочувствія начальства, до сих пор чувствуется неувѣренность, напряженіе, разобщенность между солдатами и офицерами и, как слѣдствіе, ослабленіе единства и боевой силы части. Очень многіе войсковые начальники, препятствующіе введенію новаго порядка, вовсе не являются принципіальными противниками самоуправленія в арміи, но... протестуют против введенія самоуправленія только потому, что оно не подтверждено приказом по военному вѣдомству и представляется им преступленіем, самовольством. В виду этого необходимо скорѣйшее проведеніе приказа по военному вѣдомству обязательных и общих для всей арміи форм воинскаго самоуправленія". Иниціаторы шли дальше и предлагали военному министру сконструировать Всероссійскій Общеармейскій Совѣт военных депутатов, как орган постояннаго представительства дѣйствующей арміи, который создал бы живую связь между правительством и арміей и дал бы правительству "возможность в своих дѣйствіях опереться на 8 мил. штыков и дѣйствовать твердо и увѣренно, не считаясь ни с какой оппозиціей, откуда бы она ни шла". Всѣ тыловые совѣты — "случайные совѣты" — подлежали, по этому плану, роспуску и замѣнѣ правильным представительством.

Тактика Радко-Дмитріева[419] не была единичной на фронтѣ. Деникин упоминает о ген. Цуриковѣ, командовавшем VI арміей на Румынском фронтѣ, который с первых же дней согласился на введеніе комитетов и послал даже телеграмму командирам корпусов сосѣдней арміи с доказательством пользы нововведенія. Также Деникин упоминает, что главнокомандующій Кавказским фронтом "еще до узаконенія военных организацій приказал, чтобы "распоряженія, касающіяся устройства и быта; арміи, проходили через Совѣт солдатских депутатов". В военное министерство с разных сторон шло немало донесеній о пользѣ, которую приносили дѣлу "самозванные" комитеты — они "вносили успокоеніе, постепенно связывая офицеров с солдатами". (См., напр., телеграммы с Зап. фронта). Мы видѣли, сколь значительны должны быть поправки к утвержденію Деникина ("Об исправленіях исторіи"), что Гучков услышал из арміи по вопросу об ея демократизаціи "вопль осужденія". Этого не было.