Мартовскіе дни 1917 года

Среди подобных слухов могли быть и слухи, вовсе не провокаціонные о попытках разоруженія. Трудно, однако, представить себѣ, чтобы в обстановкѣ 28-го, а тѣм болѣе перваго, подобные случаи реально могли имѣть мѣсто. Современники не зафиксировали ни одного конкретнаго случая, и послѣдующія сообщенія повторяют лишь голословныя предположенія, высказанныя Стендовым 30-го марта: "нѣкоторые офицеры, очевидно, сторонники стараго режима, начали разоружать солдат". При этом произошли эксцессы. Слухи в гораздо большей степени могли возникнуть в связи с отдѣльными распоряженіями военной комиссіи, имѣвшими цѣлью "возстановленіе порядка". Не надо забывать, что это был лишь второй день революціи, а для периферіи в сущности первый[90]. В то время, как думскіе представители в Таврическом дворцѣ, призывая солдатскія команды сорганизоваться и объединиться с офицерами под думским флагом, указывали на опасность, которая грозит еще революціи, военная комиссія или отдѣльные ея представители одновременно разсылали "приказанія" в родѣ того, которое было дано, напр., прап. Пикоку, адъютанту квартировавшаго в Красном Селѣ полка ("приказаніе" от 1 марта за подписью Энгельгардта): предписывалось передать "нижним чинам", оставшимся в Красном, чтобы они "никуда из расположенія полка не двигались и с особым усердіем немедленно приступили бы к занятіям". Такія "приказанія" могли быть в это время цѣлесообразными в отношеніи таких привилегированных военно-учебных заведеній, как пажескій корпус ("приказаніе" 28 фев.) и нѣкоторыя военныя училища (которым не вполнѣ довѣряли)[91], — учебныя занятія "в полном нормальном порядкѣ" спасали училища от возможных эксцессов. Совсѣм по иному подобные приказы в "разгарѣ возстанія" могли отлагаться в солдатской психикѣ, — особенно, если они не совсѣм удачно формулировались в привычных терминах полицейскаго режима; напр., "дозорам", назначенным от Преображенскаго полка, 1 марта вмѣнялось в обязанность ''разгонять различныя сборища на улицах" (приказ командира батальона "во исполненіе распоряженія Временного Комитета охраны гор. Петрограда" с помѣткой: "не подлежит оглашенію". В царившем хаосѣ каждый член отдавал (нерѣдко самостоятельно) "приказанія" на различных офиціальных бланках — отсюда и рѣзкія противорѣчія. Впослѣдствіи военная комиссія в офиціальном отчетѣ представляла свою дѣятельность вполнѣ послѣдовательной и планомѣрной. Конечно, это было не совсѣм так в первые дни[92].