Мартовскіе дни 1917 года

Как будто бы дѣло шло к мирному разрѣшенію с того момента, как около 2 час он 28-го самоликвидировались сосредоточенныя в Адмиралтействѣ "вѣрныя части", которыми располагала еще существовавшая военная правительственная власть. Их было немного по офиціальным данным: 600 чел. пѣхоты, 500 кавалеріи, 15 пулеметов, 12 орудій при 80 патронах. Символом завершенія этого процесса могла служить резолюція многолюднѣйшаго — "нѣсколько тысяч" — собранія офицеров утром 1 марта в помѣщеніи "Арміи и Флота", единогласно признававшая власть Исп. Ком. Гос. Думы "впредь до созыва Учредительнаго Собранія[87]. В тот же день около 4 час. произошло демонстративное присоединеніе к Гос. Думѣ от имени Гвардейскаго Экипажа в. кн. Кирилла, обратившаяся перед тѣм с аналогичным призывом к начальникам Царскосельскаго гарнизона, послѣ чего дворцовая полиція, царскій конвой, собственный Е. В. сводный полк и желѣзнодорожники послали в Таврическій дворец своих представителей с заявленіем о переходѣ на сторону новаго правительства. Под звуки Марсельезы с красными флагами, по утвержденію коменданта Таврическаго дворца Перетца, в Думу прибыл и жандармскій дивизіон...

Итак, на петербургском небосклонѣ не было видимой пелены контр-революціонных настроеній, а по утвержденію арестованной престарѣлой гр. Клейнмихель, находившейся в Таврическом дворцѣ в момент великокняжеской демонстраціи, "революціонная осанка" представителя императорской фамиліи даже "восхищала" солдат[88]. Но... "тут вдруг посыпались фантастичеcкія, непонятныя извѣстія из цѣлаго ряда полков, — вспоминает Эигельгардт, — о том, что офицеры запирают солдат в казармах, отбирают оружіе, заставляют присягать на вѣрность старому порядку. Был отправлен ген. штаба полк. Балобан в Егерскій полк, чтобы выяснить там положеніе вещей, кор. Гуровскій и еще нѣсколько офицеров отправились в другіе полки для провѣрки свѣдѣній и для успокоенія солдат". Посланные принесли успокоительныя извѣстія, но "с другой стороны, ко мнѣ по-прежнему прибѣгали солдаты, взволнованные и, видимо, убѣжденные, докладывали о контр-революціонных выступленіях офицеров... Было несомнѣнно, что тут была типичная провокація, и что провокація имѣла успѣх". Энгельгардт доложил думскому комитету о распространившихся слухах я о возможных эксцессах (мемуарист относит свое сообщеніе на вечер 1 марта), и было рѣшено для успокоенія солдат издать приказ о недопустимости отбиранія у них оружія. Упомянув о слухах, которые были провѣрены и оказались ложными, временный командующій революціонной арміей объявил, что "будут приняты самыя рѣшительныя мѣры к недопущенію подобных дѣйствій, вплоть до разстрѣлов"... Очень знаменательно, что угроза "разстрѣлом" раздалась впервые со стороны Временнаго Комитета[89]. Она свидѣтельствовала о той неизбѣжной двойственности, которой отмѣчалась дѣятельность военной Комиссіи — с одной стороны, попытка внести успокоеніе, с другой — нервный страх перед неликвидированными еще силами стараго порядка.

Были ли какія-нибудь основанія для распространившихся слухов, была ли это "провокація" или просто у страха глаза были велики? Стоит заглянуть в опубликованную неполную серію входящих и исходящих бумаг Военной Комиссіи за 28 февраля для того, чтобы воочію себѣ представить фантастическіе слухи, распространявшіеся по городу и волновавшіе гарнизон. Отовсюду поступают частныя свѣдѣнія о больших полицейских засадах в тѣх или иных домах, о воображаемых пулеметах на крышах, о таинственных "черных автомобилях", разъѣзжающих ночью по улицам и разстрѣливающих прохожих, — свѣдѣнія, которыя подчас сопровождаются лаконическими помѣтками: "невѣрныя свѣдѣнія", "не оправдалось". Один из "караулов" доносит на основаніи свѣдѣній, доставленных "частными лицами", что в Академіи Ген. Штаба "собралось около 300 офицеров, вооруженных пулеметами, с цѣлью нападенія на Таврическій дворец", от студентов с Балтійскаго вокзала поступают из "достовѣрных источников" свѣдѣнія о продвиженіи с фронта "36 эшелонов в Царское Село", из сапернаго батальона сообщают о прибытіи в Зимній дворец артиллеріи из Царскаго Села с 12-дюймовыми орудіями и т. д.