Мартовские фиалки

— Я вышел первым и попытался завязать. Это вроде не так уж трудно, но, с другой стороны, не очень легко. Во всяком случае, снова в тюрьму не хотелось. Время от времени ездил в Берлин на выходные. Понимаете? К Тиллессену. Он ведь — сводник. Или был им. Бывало, что оставлял для меня самых лакомых девочек. — Он передвинул сигарету в угол рта и потер макушку. — Через пару месяцев после того, как меня выпустили, Курт тоже вышел на свободу и нашел пристанище там же, у Тиллессена. Как-то, когда я, навестил его там, он сказал, что картель поможет ему привести дела в порядок… Ну, придется грабануть кого-нибудь. И в ту же самую ночь, когда мы с ним все это обсуждали, вломился вдруг Красный Дитер с двумя парнями. Ну, что говорить… Он в картеле главный, вы понимаете. Они притащили с собой этого старикашку и обработали его в столовой. Я сидел в своей комнате. Вскоре заходит Красный и говорит Курту, чтобы тот занялся сейфом, а мне велел отвезти их. Восторга у нас это, конечно, не вызвало — я уже по горло был сыт всем этим, а Курт — тот ведь профессионал: Он не любит насилия, бестолковщины, вы же знаете. Он предпочитает заранее все обдумать, а не переть напролом, с бухты-барахты. Дело требует подготовки.

— Что это был за сейф? Красный Дитер узнал о нем от человека в столовой, которого они избивали? — Бок кивнул. — Что произошло дальше?

— Я решил не ввязываться в это дело. Я вылез в окно и ночь провел в ночлежке на Фробенштрассе, а затем вернулся сюда. Этот мужик, которого они избивали, был еще жив, когда я удрал. Они не собирались сразу его кончать — сначала надо было убедиться, что он им сказал правду. — Бок вытащил окурок изо рта и, бросив на пол, раздавил каблуком. Я дал ему еще сигарету. — Ну, а потом я узнал, что у них ничего не получилось. Тиллессен, очевидно, всех отвез. После этого ребята Красного прикончили того мужика. Они бы и Курта кокнули, но тот скрылся.

— А Красного эти ребята не прикончили случайно?

— Ну, кому же придет в голову такая глупость!

— А ты не заливаешь?

— Когда я сидел в тюрьме, в Тегеле, я видел, как люди умирали на гильотине, — спокойно ответил он. — Я бы предпочел рисковать вместе с Красным. Если уж бежать, так в одной упряжке.

— Расскажи мне подробнее об этой истории с сейфом.

— Красный сказал, что это все равно что орех расколоть. Для такого человека, как Курт, труда не составит. Курт — настоящий профессионал, скажи ему, он и сердце вскроет Гитлеру. Было сказано — на дело пойдем поздно ночью. Надо вскрыть сейф и вытащить какие-то бумаги. Больше ничего.

— А бриллианты?

— Бриллианты? Он вообще не говорил ни о каких побрякушках.

— Ты в этом уверен?

— Конечно. Ему нужны были только бумаги. И ничего больше.

— Какие бумаги? Ты что-нибудь слышал?

Бок покачал головой.

— Бумаги, и все.

— А как насчет убийства?

— Никто не говорил об убийстве. Курт не пошел бы на дело, если бы знал, что придется кого-то замочить. Это не по его части.

— А что ты скажешь о Тиллессене? Он способен застрелить человека в постели?

— Ни в коем случае. У него другая сфера. Тиллессен — сводник. И сводник гнусный. Избить девку — это максимум, на что он способен. Покажи ему пушку, и он удерет, как кролик.

— Может, аппетит разыгрался и они хапнули больше, чем думали поначалу?

— А уж это вам лучше знать. Черт подери, детектив-то вы, а не я.

— И с тех пор ты ничего о Курте не слышал и его самого не видел?

— Он слишком умен, чтобы искать встречи со мной. Если у него что-нибудь еще в голове осталось, он просто обязан лечь на дно.

— У него есть друзья?

— Кое-кто. Но кто именно, я не знаю. Жена его бросила. Спустила все, что он заработал, до последнего пфеннига, а после этого сбежала с другим. Он скорее умрет, чем обратится за помощью к этой суке. Ее можно точно отбросить — она ничего не знает.

— Может, он уже мертв, — предположил я.

— Не думаю. — По Боку было видно, что он и мысли такой не допускает. — Он очень умен. И предусмотрителен. Он выпутается из любой ситуации.

— Кто знает… — Я решил перевести разговор на другие рельсы. — Одного не могу понять, если ты решил завязать, то зачем подался на эту стройку? Сколько ты получаешь за неделю?

— Примерно сорок марок. Правда, не густо?

Это было даже меньше, чем я предполагал.

— Так в чем же дело? Почему бы тебе не проломить какой-нибудь череп по просьбе Красного Дитера?

— Откуда это известно, что я занимаюсь такими вещами?

— Но ты ведь участвовал в избиении участников «стальных пикетов»?

— К сожалению. Мне тогда нужны были деньги.

— А кто платил за эту работу?

— Красный.

— А ему-то какой в том интерес?

— Такой же, как и у меня, — деньги. Только он получал куда больше. Такие, как он, не попадаются. В тюрьме я это понял. Самое скверное, что теперь, когда я решил завязать, вся страна, похоже, решила «развязать». Я сел в тюрьму, а когда вышел, то обнаружил, что эти ублюдки проголосовали за банду гангстеров. Как вам это понравится?