Мартовские фиалки

— Наверное, я покажусь вам циником, но для меня ценность этих бриллиантов как семейной реликвии была ничтожной по сравнению с их реальной стоимостью.

— Расскажите мне подробнее о том, что представляет собой сейф.

— Этот сейф купил я, — сказал Сикс. — Впрочем, как и сам дом, поскольку с деньгами у Пауля было не слишком хорошо. Когда мать Греты умерла, я отдал дочери ее драгоценности и одновременно велел установить в их доме сейф, чтобы она могла их там хранить.

— Значит, она их надевала совсем недавно?

— Именно так. За несколько дней до того, как все это случилось, мы все вместе были на балу.

— А что это был за сейф?

— Сейф фирмы «Штокингер», с зашифрованным замком. Сейф, который входит в стену.

— Кто владел шифром?

— Естественно, они оба — моя дочь и Пауль. У них не было секретов друг от друга, и еще я думаю, что он хранил в сейфе какие-то деловые бумаги.

— А кто-нибудь кроме них двоих знал шифр?

— Нет, даже мне он был неизвестен.

— А известно ли вам, каким образом был открыт сейф? Может быть, замок взорвали?

— Я уверен, что замок не взрывали.

— В таком случае здесь действовал профессиональный взломщик. Профессионал высокого класса, если ему удалось справиться с таким сложным замком.

Сикс наклонился вперед.

— А может, все было иначе: вор заставил Грету и Пауля открыть сейф, а затем приказал им лечь в постель и застрелил их. После этого он поджег дом, чтобы не осталось никаких улик, которые помогли бы полиции напасть на след.

— Вполне возможно.

Мне пришлось сделать вид, что я с ним соглашаюсь. Я потер круглое пятнышко гладкой кожи на своем заросшем щетиной лице. Оно осталось у меня после укуса комара — я был тогда в Турции, — и с тех пор во время бритья я обходил это место, щетина там не росла. Но я заметил, что когда меня что-то раздражает, я начинаю машинально потирать это место. А больше всего меня раздражает, когда клиент воображает себя детективом. Поэтому, согласившись на словах с Сиксом, я все-таки решил показать ему, кто тут на самом деле детектив.

— Возможно, но крайне глупо, — сказал я. — Устраивая такой маленький пожар Рейхстага, только привлекаешь к себе лишнее внимание. Профессиональному вору или убийце вряд ли придет в голову мысль разыграть из себя ван дер Люббе и разжечь костер на рабочем месте.

В моей версии тоже были изъяны. На самом деле я не знал, кто здесь действовал — любитель или профессионал, но опыт подсказывал мне, что профессиональные взломщики, как правило, не идут на убийство. Мне просто захотелось немного порассуждать вслух с самим собой.

— А кто еще знал о том, что ваша дочь хранит драгоценности в сейфе? — спросил я.

— Только я. Грета никому об этом не говорила. Я даже не знаю, сказала ли она об этом Паулю.

— А у них были враги?

— Не стану говорить за Пауля, но в отношении Греты я уверен — врагов у нее не было.

Конечно, подумал я, все отцы не сомневаются в том, что их дочки регулярно чистят зубы и молятся перед отходом ко сну. Меня поразило то, с каким безразличием Сикс относится к своему зятю, — вот уже во второй раз он не может сообщить мне о нем ничего конкретного.

— А у вас есть враги? — спросил я. — У такого богатого и влиятельного человека, как вы, должен быть враг, и не один.

Он кивнул.

— Есть ли среди них кто-нибудь, кто настолько ненавидит вас, что способен свести с вами счеты, расправившись с вашей дочерью?

Он снова закурил, выпустил колечко дыма и, продолжая держать кончиками пальцев сигару, стряхнул пепел.

— Враги — неизбежные спутники большого богатства, господин Гюнтер, — произнес он. — Но я говорю о конкурентах, а не о гангстерах. Не думаю, чтобы кто-нибудь из моих конкурентов додумался до такой чудовищной мести.

Сикс привстал, чтобы навести порядок в камине: энергичным движением большой латунной кочерги он задвинул полуобгоревшее полено, конец которого вот-вот мог рухнуть на пол.

Воспользовавшись тем, что Сикс отвлекся на время от разговора, я спросил его о зяте в надежде застать врасплох:

— А вы ладили со своим зятем?

Он резко обернулся, все еще держа кочергу в руке, и слегка покраснел. Это подтвердило мои подозрения, тем более что он немедленно перешел в наступление.

— Да как вы смеете задавать мне подобные вопросы? — возмутился Сикс.

— И в самом деле, господин Гюнтер, — сказал Шем, пытаясь сгладить мою бестактность.

— Конечно, кое в чем мы расходились с ним, — сказал Сикс, — но ведь это обычное дело, если тесть поспорит иной раз со своим зятем.

Сикс положил кочергу на место. Я по-прежнему молчал. Наконец он нарушил тишину.

— Одним словом, что касается расследования, я хотел бы, чтобы вы ограничили свою деятельность исключительно поисками бриллиантов. Я не желаю, чтобы вы совали нос в дела нашей семьи. Платить я вам буду в соответствии с вашим заработком за день. Кстати, сколько вы получаете?

— Семьдесят марок в день плюс расходы, — соврал я, полагая, что это Шем не проверял.

— Более того, в случае успеха Немецкая компания по страхованию жизни и Немецкая страховая компания выплатят вам премию в размере пяти процентов стоимости ожерелья. Такие условия вас устраивают, господин Гюнтер?