Мартовские фиалки

До моего слуха донесся слабый стон и одновременно пыхтенье, кряхтенье, пока наконец не проступила вся картина в полном объеме: необъятных размеров мужчина со спущенными до лодыжек брюками, склонившийся над обнаженным женским телом, привязанным к перевернутой лодке лицом вниз.

— Поднимайся, мразь, ублюдок! — завопил Красный.

Мужчина, чья фигура по объемам и очертаниям сильно напоминала рундук, на приказ никак не отреагировал несмотря на то, что Красный повторил его снова, наклонившись прямо над ухом этого упрямца.

Франц не собирался останавливаться, закрыв глаза и в истоме склонив свою голову на плечо. Его неимоверных размеров пенис входил и выходил из анального отверстия Греты Пфарр почти конвульсивно, а колени были согнуты так, будто он оседлал лошадь, которая давно убежала из-под него.

Красный со всего размаха ударил его сбоку по голове, но с таким же успехом он мог стукнуть локомотив. Тогда он выхватил пистолет и выстрелил, почти не целясь.

Франц, как стоял, подогнув ноги, так и свалился. Теперь он напоминал затухший вулкан: из его головы струился дымок, отдающий запахом бургундского вина, а его пенис, находившийся все еще в состоянии эрекции, упал набок, словно грот-мачта корабля, разбившегося о скалы.

Носком ботинка Красный оттолкнул тело в сторону, а я стал отвязывать Грету. При этом Красный то и дело поглядывал на глубокие полосы на ягодицах и бедрах Греты — ее наверняка били коротким хлыстом. Грета совсем закоченела, а запах спермы был, кажется, неистребим. Трудно сказать, сколько раз ее тут насиловали.

— Ну и мразь, до чего они ее довели! — почти простонал Красный. — Как я предъявлю ее Сиксу в таком виде?

— Главное, чтоб она была жива, — сказал я, снимая пиджак и расстилая его на земляном полу.

Я приложил ухо к ее обнаженной груди: сердце билось, но, хотя пульс еще прощупывался, она пребывала в глубоком шоке.

— Как? Дышит? — Красный в этот момент напоминал школьника, который беспокоится о своем любимом кролике. Я увидел, что он все еще держит в руке пистолет.

Вокруг уже теснились парни из «Германской мощи», сбежавшиеся на звук выстрела. Кто-то спросил:

— Он убил Франца?

А другой голос уже комментировал:

— В этом не было нужды.

И тут я понял, что сейчас нам придется туго. Видно, Красный так же оценил ситуацию. Он повернулся к своим:

— Эта женщина — дочь Сикса. Вы все его хорошо знаете. Он человек богатый и влиятельный. Я велел Францу оставить ее в покое, но он не стал меня слушать. С нее уже достаточно, она и так чуть жива. Он мог убить ее.

— Ты не должен был стрелять, — послышался голос.

— Не должен был. Слышишь? — присоединился к нему другой.

— Ты мог бы ударить его кулаком.

— Да? — переспросил Красный. — Только неизвестно, что крепче — его голова или дубовая дверь в женском монастыре.

— Теперь уже известно.

Красный склонился над телом Греты, и его голова оказалась рядом с моей. Не спуская глаз со своих людей, он прошептал:

— У вас пушка с собой?

— Да, здесь у нас нет шансов. И у нее тоже. Нам надо добраться до лодки.

— А как же Сикс?

Я застегнул пиджак, которым накрыл Грету, и взял ее на руки.

— А он пусть спасается сам.

Дитер покачал головой.

— Нет, так не годится, я пойду за ним. Ждите нас на пристани, сколько сможете. Если они начнут стрелять, тогда отваливайте. А если мне не удастся отсюда выбраться, знай, блоха, что у нас никаких сведений о твоей подруге нет.

Мы медленно продвигались к двери — Красный прокладывал путь. Его люди расступались молча, но дорогу нам дали, а на улице мы разделились, и я спустился по травяному склону к пристани, где стоял наш катер.

Грету я устроил на заднем сиденье катера. В рундуке я нашел коврик и накрыл ее. Она по-прежнему была без сознания. Я подумал, что, когда она придет в себя, надо будет ее тоже спросить об Инге. А вдруг Хауптхэндлер что-нибудь знает? Я уже подумывал, не подняться ли за ним, как со стороны гостиницы донеслись выстрелы. Я отвязал катер, завел мотор и вынул из кармана пистолет. Одной рукой я держался за причал, чтобы не сносило катер, но тут уже выстрелы слились в единый непрерывный отвратительный звук и со стороны кормы что-то зацокало — вроде как клепальный молоток без остановки бил о борт катера. Я рывком передвинул рычаг управления вперед и крутанул штурвал, чтобы взять обратный курс.

В ту же минуту я почувствовал острую боль в руке и решил, что меня ранило, но оказалось, что в мою ладонь всего-навсего вонзилась щепка, отколотая пулей от настила пристани. Выдернув эту занозу, я повернулся и оставшиеся патроны выпустил по бандитам, подбежавшим к пристани. К моему удивлению, они бросились на землю. Но тут за моей спиной снова раздались выстрелы — это была пулеметная очередь, пули забарабанили по деревьям и пристани так, словно металлический дождь обрушился с неба. Листья, ветки, щепки полетели во все стороны. Я поднял голову, чтобы взглянуть, куда двигаться, и еле успел увернуться от столкновения с полицейским катером. Я заглушил мотор и инстинктивно поднял руки над головой, предварительно бросив пистолет на дно лодки.