Мартовские фиалки

Оба открыто наслаждались моим замешательством. Они получили то, чего ожидали.

— Ваш маршрут — Дахау.

Я погасил сигарету и закурил другую. Когда я зажигал спичку, было заметно, что у меня дрожит рука.

— Не волнуйтесь, — сказал генерал. — Вы будете работать на меня. — Он присел на край стола прямо напротив.

— Простите, кто вы такой?

— Я — обергруппенфюрер Гейдрих. — Он махнул рукой в сторону полковника и сложил руки на груди. — А это — штандартенфюрер Зост, руководитель подразделения быстрого реагирования.

— Рад с вами познакомиться.

Я понял, что он лжет. Подразделение быстрого реагирования — это команда головорезов Гестапо, о которой мне говорила Марлен Зам.

— В течение некоторого времени я наблюдал за вами. А после того несчастного случая в домике на берегу, в Ванзее, мои люди не спускали с вас глаз в надежде, что вы нас выведете на след, который приведет к кое-каким документам. Думаю, что вы понимаете, о чем идет речь. Вместо этого вы преподнесли нам другой подарок — привели нас к человеку, который спланировал их похищение. В течение нескольких дней, когда вы гостили у нас, мы повторили ход за ходом ваше расследование. И тот же самый дорожный рабочий по имени Бок подсказал нам, где искать этого парня, Курта Мучмана, — взломщика сейфов, у которого эти бумаги находятся теперь.

— Бок? Я в это не поверю. Этот парень не из тех, кто закладывает своих друзей.

— И тем не менее, должен вас заверить, это так. Я не хочу сказать, что он назвал нам адрес, по которому следует искать Мучмана, но перед смертью он навел нас на след.

— Вы его пытали?

— Да. Он сообщил нам, что Мучман как-то сказал ему, что если он окажется в безвыходном положении, то попытается укрыться в тюрьме или концлагере. Понятно, что теперь, когда за ним охотится целая банда гангстеров, не говоря уже о Гестапо, его положение можно действительно считать безвыходным.

— Прием старый как мир, — пояснил Зост. — Для того чтобы избежать ареста за одно преступление, вы садитесь в тюрьму по другому поводу.

— Мы полагаем, что Мучман был арестован и отправлен в Дахау через три дня после смерти Пауля Пфарра. — Гейдрих был явно доволен собой. — Он буквально напросился на этот арест. Его поймали на месте преступления, когда он писал лозунги КПГ на стене отделения Крипо в Нойкельне.

— Концлагерь для коци — не такое уж суровое наказание, — усмехнулся Зост. — Не то что для евреев и педиков. Через пару лет его, вероятно, выпустят на свободу.

Я позволил себе усомниться:

— Не понимаю, почему бы вам не обратиться к коменданту лагеря и не допросить Мучмана? Какого черта я вам нужен?

Гейдрих скрестил руки на груди и покачал ногой, носком сапога почти касаясь моего колена.

— Для того чтобы дать коменданту Дахау такое задание, нужно будет заручиться согласием Гиммлера, а нам бы хотелось избежать осложнений. Вы знаете, рейхсфюрер — большой идеалист. Он, разумеется, посчитает своим долгом использовать эти документы, чтобы наказать людей, которые, как он полагает, виновны перед рейхом.

Я вспомнил о письме Гиммлера Паулю Пфарру, которое Марлен Зам показала мне на олимпийском стадионе, и кивнул в знак согласия.

— Что же касается меня, то я прагматик и предпочел бы использовать эти документы только там и только в том случае, когда и где это мне потребуется.

— Иными словами, вы тоже не исключаете шантаж как метод работы. Я прав?

— Вы меня видите насквозь, господин Гюнтер. — Гейдрих пытался расположить меня. — Но вам надо понять, что эта операция должна быть проведена в тайне. В строжайшей тайне. Вы не имеете права ни при каких обстоятельствах сообщать кому-либо о нашем разговоре.

— Но неужели среди эсэсовцев в Дахау нет человека, которому вы доверяете?

— Конечно, такой человек есть, но как вы себе это представляете? Чтобы он строевым шагом подошел к Мучману и выяснил, где тот прячет бумаги? Будьте же благоразумны, господин Гюнтер.

— Итак, вы хотите, чтобы я отыскал Мучмана и подружился с ним.

— Именно этого я и хочу. Чтобы вы завоевали его доверие. Узнали, где он скрывает эти бумаги. И когда вы все это проделаете, вы откроетесь моему человеку.

— А как я узнаю Мучмана?

— Единственное его изображение, которое у нас есть, — это фотография, сделанная в тюрьме. — Зост протянул мне снимок. Я внимательно изучил его. — Мучмана снимали три года назад. Голова, как видите, обрита наголо, так что не знаю, поможет ли вам это фото. Не говоря уже о том, что он наверняка похудел. Лагерь, знаете, сильно меняет людей. Но есть при этом деталь, которая должна вам помочь: у него на правом запястье есть узел, который очень трудно удалить.

— Зацепиться почти не за что. — Я вернул фотографию. — Боюсь, что мне придется отказаться от этой почетной миссии.

— Вы не откажетесь, — бодро заявил Гейдрих. — Мы отправим вас в Дахау в любом случае. Но если мы с вами не придем сейчас к согласию, вы там и останетесь. Если вы примете мои условия, вы оттуда вернетесь. Я уж не говорю о том, что и деньги свои получите обратно.

— Я вижу, у меня нет выбора.