Мартовские колокола

Когда Террористическая фракция окончательно определилась с тем, что акцию надо провести в конце февраля, пришлось самому рвать все связи, отказываться от прежних знакомств. Надо было выйти и из экономического кружка, и из землячества студентов из Повольжья — «волгарей», как они сами себя называли, — отказаться от должности секретаря научно–литературного общества. Коллеги были недовольны, исподволь звучали обвинения в равнодушии и даже в непорядочности. Смешно — это нужно было, чтобы не скомпрометировать не повинных людей, отвадить от своей, начиненной смертью — свободой! — квартиры, чтобы сюда не приходил никто, кроме тех, кто примет участие в задуманном…

— Так я пойду, Саша?

— Да, конечно, спасибо. Я пожалуй, посплю…

Свет, вдогонку за пуховым платком и слабым ароматом кёльнской воды, втянулся в дверную щель — темнота бодро выползла из–под кровати, из углов и вступила в свои права.

Февраль, начало… осталось чуть больше двух недель.

Спать…

* * *

В дверь постучали.

— Пакет, господа! Расписаться положено…

Гостиничный рассыльный. Или коридорный — кто их разберет? Олег Иванович отложил газету и пошёл к двери, на ходу нашаривая в кармане сюртука медную мелочь.

Они с Каретниковым уже второй месяц неделю обитали в гостинице «Знаменская». Корреспонденцию постояльцам доставляли здесь в два этапа — сначала присылали коридорного с известием, что «ваш степенству прислали пакет из Москвы», а потом приносили уже собственно «почтовое отправление» — непременно на мельхиоровом подносике, с почтительным поклоном, всё честь по чести. В «Астории» подносик был бы серебряный, да и коридорный имел бы облик не разбитного ярославского полового, а солидного отставника–унтера, — но в «Знаменской, занимавшей в табели о рангах столичных отелей, строчку ниже, всё было заведено поскромнее.

Однако же чистота была безупречна (Олег Иванович усмехнулся, вспоминая «монастырскую гостиницу в Одессе и постоялые дворы на паломничьем тракте), персонал — если не солиден, то, безусловно, исполнителен.

В пакете из плотной коричневой бумаги оказалось письмо от сына — ну конечно, «как здоровье, ждем, скучаем, тра–та–та….» и отдельно завёрнутая в кусочек полиэтилена и замотанная скотчем флешка. Ноутбук мигнул, пикнул (день сегодня был солнечный, фотоэлементы на подоконники доверху залили аккумуляторы электричеством), и открыл «внешний диск».

С некоторых пор было уговорено шифровать сообщения, содержавшиеся на пересылаемых по почте носителях. Нет, конечно никому и в голову не могло прийти, что Императорский корпус Жандармов обзавёлся кибер–подразделением; но вот перехват пакета «оппонентами» из двадцать первого века был более чем реален. По той же причине было решено отказаться и от дальней радиосвязи, хотя технические возможности к этому имелись — если не здесь, в гостинице, то хотя бы на Фонтанке, на дому у родственников лейтенанта Никонова, где можно было как–то объяснить установку на крыше проволочной растяжки антенны. Ну, мало ли что могло потребоваться лейтенанту для его технических морских надобностей…

Соображение было иное — и Олегу Ивановичу, и Каретникову, да и всем остальным, было хорошо известно, что в Бригаду Прямого Действия входит Виктор — молодой человек, обладающий немалыми способностями в обращении с разного рода хитрой электроникой и софтом. Сами же гости из будущего подобными талантами были обделены. Можно было, конечно, приобрести модель передатчика со «скрэмблером» — устройством для шифровки переговоров, как объяснил Каретникову один из знакомых по работе в МЧС, — но где гарантия что Виктор не сможет взломать какой–нибудь код этого устройства? Нет уж, лучше не рисковать, а полагаться на местные ресурсы — телеграфное сообщение между столицами работало исправно, а доплатные депеши с пометкой «молния» так и вообще доставляли в течение полутора часов.

— Ну, что нам пишут из Москвы? — осведомился Каретников, подходя к столу. — Так–так, любопытно… нет, чего–то в этом роде давно следовало ожидать, уж очень мы, шерр ами, обнаглели. «Что знают двое — знает свинья», как говорил папаша Мюллер…

Сообщение и правда было любопытным. На этот раз Иван обошёлся без любимых им видеороликов, ограничившись несколькими страничками вордовского текста. Писать было о чём — после детального рассказа о «диверсии» на Стромынке, умело спланированной и проведённой под руководством Романа силами ребячьего «клуба разведчиков», следовал подробный отчёт о слежке за московскими радикалами (схема передвижений, график появлений «засланцев» из двадцать первого века, список трат на агентуру, сдержанная похвала проныре Сёмке) и, наконец, довольно таки сбивчивое изложение ситуации с Варей и Мариной.