Маруся. Книга 4. Гумилёва

— Данке, — снова заулыбалась Маруся.

Эльза что-то ответила ей. Видимо, «на здоровье».

Откуда-то сверху раздался плач ребенка. Эльза подняла голову и посмотрела на потолок, словно пы­таясь разглядеть сквозь него, что происходит на дру­гом этаже. Потом она быстро затараторила, грустно улыбнулась в ответ на короткую фразу Носа и побежа­ла в сторону лестницы. Носов что-то крикнул ей вслед. Эльза ответила ему, не останавливаясь, и скрылась из виду. Стало слышно, как она взбегает по ступенькам и что-то приговаривает, теперь уже, видимо, обраща­ясь к ребенку.

— Что там такое?

— Сразу после смерти профессора ребенок начал болеть, и они не знают, что с ним. Переживает...

Маруся замерла с вытянутой рукой, так и не дотро­нувшись до печенья.

— Заболел ребенок?

— Ну да.

Маруся убрала руку от тарелки, встала и направи­лась в сторону лестницы.

— Ты чего?

— Нам нужно к этому ребенку.

— Как ты себе это представляешь?

— Поднимемся, и ты скажешь, что мы пришли на помощь...

— Это как-то неприлично...

— Что неприлично? Помогать детям?

— Идти туда, куда тебя не приглашали! Тем более в комнату к больному ребенку.

— Откуда она знает? Может, у русских так принято. Ну что ты сидишь?

— Да ну...

— Нос! Ну елки-палки! Предмет стопроцентно там! Рыжая явно ни сном ни духом — она понятия о нем не имеет!

Нос нерешительно поднялся.

— Давай! Просто надо попасть в детскую, пока она оттуда не вышла... Иначе потом это действительно бу­дет странно.

Они поднялись по лестнице и остановились у двери, из-за которой слышался плач.

— Постучи и скажи, что я врач! Педиатр!

— Ну какой ты врач?! — возмутился Носов.

— Детский! Скажи, что я дочка известного в Моск­ве педиатра, что я учусь на медицинском, что я гений, что я могу позвонить папе и проконсультироваться, описать симптомы, — в общем, наври ей что-нибудь. Главное — ее заболтать...

Нос посмотрел на Марусю как на сумасшедшую. Маруся разозлилась, сама постучала в дверь и, не до­жидаясь разрешения, раскрыла ее и втолкнула Носова внутрь. Пока он объяснялся, вздыхая и заикаясь, она быстро осмотрела комнатку.

Обычная детская со светлыми стенами и картин­ками мультипликационных героев; игрушки, малень­кая и симпатичная мебель... Сам ребенок, девочка лет пяти, лежал в кровати и плакал, растирая глаза. Мару­ся перевела взгляд на Эльзу — та смущенно улыбалась, слушая Носова — конечно же, она обалдела от такой бестактности, но пыталась с достоинством вынести внезапную атаку «этих русских».

В ответ на какую-то сбивчивую реплику Носова Эльза быстро и скомканно заговорила, показывая на ребенка и заправляя за уши вновь растрепавшиеся во­лосы.

— Она благодарит и просит посидеть тут минутку, пока она сбегает вниз за лекарством, — сухо перевел Носов.

Ему явно не нравилось происходящее.

Маруся закивала и подошла к детской кроватке.

— Данке, данке... — залепетала Эльза, выходя из комнаты.

— Встань у двери! — резко скомандовала Маруся, как только они остались наедине с малышкой.

— Что ты собираешься делать?

— То, зачем мы сюда и приехали!

Она быстро осмотрела кроватку со всех сторон, за­глянула под нее и за нее, провела рукой под матрасом и под подушкой... Девочка, не переставая, плакала, за­крывая лицо руками.

— Тихо, тихо, тихо... — Маруся погладила девочку по волосам, — не плачь, хорошая...

— Ты уверена, что Предмет здесь?

— У девочки глаза воспаленные, — смотри, как она их трет... И заболела она сразу после смерти профессо­ра, потому что... — Маруся встала с коленок и еще раз внимательно осмотрела кроватку. — Потому что... он передал ей Предмет перед смертью либо его...

Маруся осторожно приподняла одеяло и расстегну­ла пуговки на рубашке ребенка.

— Его повесили внучке на шею в память о дедуш­ке... — улыбнулась Маруся, вытаскивая из-под рубаш­ки тонкую серебряную цепочку с подвеской в форме ворона.

Нос нервно сглотнул.

— Можно я возьму эту птичку? — спросила Маруся у девочки и, не дожидаясь ответа, расстегнула цепочку.

— Получается, что мы ее украли, — расстроенно вздохнул Носов.

— Получается, что мы вылечили ребенка, — реши­тельно сказала Маруся, пряча Предмет в карман и на­крывая девочку одеялом.

Девочка и правда перестала плакать. Она даже убрала руки от глаз и внимательно смотрела на Мару­сю, будто пытаясь разглядеть ее лицо. Как и следовало ожидать, глаза у девочки были разноцветные, к тому же сильно покрасневшие от слез.

— Так лучше? — спросила Маруся, улыбаясь.

— Эльза идет, — прошептал Носов.

Маруся присела на краешек кровати и взяла девоч­ку за руку.

Эльза вбежала в комнату со стаканом, в котором была налита подкрашенная розовым вода. Она подско­чила девочке, и Маруся сразу же встала и отошла в сто­рону. Эльза напоила ребенка и что-то спросила.

— Спрашивает, как ты ее успокоила, — перевел Но­сов.

— Скажи, что я знаю волшебные слова, — ответила Маруся, выбегая из комнаты.

— Ты куда? — бросил ей вслед Носов.

— Сейчас!

Она сбежала по лестнице, взяла свою сумку и вер­нулась.

— Это тебе на память, — прошептала Маруся девочке, протягивая маленькую резиновую уточку, купленную когда-то в аэропорту и так и не выложенную из сумки.