Маруся отравилась. Секс и смерть в 1920-е. Антология

Закат зарею прежней вышит,
Но я не тот,
И ты — не та,
И прежний ветер не колышит
Траву под веером куста.

У этой речки говорливой

Я не сидел давно с тобой…
Ты стала слишком некрасивой
В своей косынке
Голубой.

Но я и сам неузнаваем:

Не говорит былая прыть…
Мы снова вместе,
Но… не знаем
О чем бы нам поговорить?

И цепенея,

И бледнея,
Ты ждешь,
Я за лицом слежу.
Да, лгать сегодня не сумею,
Сегодня правду расскажу!

Я, милая, люблю другую,

Она красивей и стройней,
И стягивает грудь тугую
Жакет изысканный на ней.

У ней в лице

Не много крови
И руки тонки и легки,
Зато —
В безвыходном подбровьи
Текут две темные реки.

Она — весельем не богата,

Но женской лаской —
Не бедна…
Под пышным золотом заката
Она красивой рождена!

У этой речки говорливой

Я песни новые пою.
И той,
Богатой и красивой
Я прежний пламень отдаю.

Нас время разделило низкой

Неумолимою межой:
Она, чужая,
Стала близкой,
А близкая —
Совсем чужой!..

Мне скажут:

«Стал ты у обрыва
И своего паденья ждешь!..»
И даже ты мои порывы
Перерожденьем назовешь.

Пусть будет так!..

Шумят дубравы,
Спокоен день,
Но тяжек путь…
Тот, кто устал, имеет право
У тихой речки отдохнуть.

Иду к реке,

Иду к обрыву,
И с этой мирной высоты
Бросаю звонкие на диво
И затаенные мечты.

За боль годов,

За все невзгоды,
Глухим сомнениям не быть!
Под этим мирным небосводом
Хочу смеяться и любить!

Опять закат зарею вышит…

Но я не тот,
И ты не та.
И старый ветер не колышет
Траву под веером куста.

В простор безвестный

И широкий
Несутся тени по кустам…
Прощай!
Зовет тебя далекий
Гудок к фабричным
Воротам.

1927

Владимир Маяковский Письмо к любимой Молчанова, брошенной им, как о том сообщается в № 219 «Комсомольской Правды» в стихе по имени «Свидание»