Читаем Маруся отравилась. Секс и смерть в 1920-е. Антология полностью

Сафо (стуча зубами). Ни-чего… Мы не-множко… погуляем… Держи меня под руку… Крепче… крепче… (Прижимается теснее. В молчании идут обратно. Вдруг высвобождает руку и прислоняется спиной к чугунной ограде.) Что же ты… ни о чем не спрашиваешь… жену свою?

Габрух (поспешно). Да, да. Я вижу. Тебя напугал этот мерзавец. (Нежно.) Бедная ты моя!

Сафо (с мертвым спокойствием). Не о том, не о том, муж мой.

Габрух. Не знаю, дорогая… Ах, да… очень устала и голодна.

Сафо. Не о том, не о том… (Нетерпеливо.) Ну, догадайся. Я хочу, чтобы ты догадался сам.

Габрух. Не знаю, дорогая… Ах, да! По телефону ты сказала, что говоришь из аптеки, и мне бог знает что взбрело в голову. Но ты, слава богу, жива и здорова.

Сафо. Не о том, не о том.

Габрух. Я не знаю. Я не знаю, дорогая…

Сафо. Ты знаешь, муж мой. Ты знаешь. Ну, не трусь же, муж мой!

Габрух (глухо). Я… не знаю…

Сафо. Зачем ты трусишь, муж мой? Ну, хорошо… С твоей женой случилось то, что должно было случиться. Можешь судить ее.

Габрух наклоняется над чугунной оградой, смотрит в воду.

Сафо (дотрагиваясь до его плеча). Не трусь. Скажи что-нибудь своей жене.

Габрух (с внезапной яростью прыгает к Сафо). Изменила? Да?

Сафо (отпрянув при виде его искаженного лица). Ай, какой страшный! Ты в воду хочешь бросить меня?

Габрух (ломает ее руки). Отвечай, сволочь!

Сафо (приходя в себя, с прежним мертвым спокойствием). Ты только оскорбляешь. Да, изменила.

Габрух (яростно). Когда?

Сафо. Три с половиной часа назад.

Габрух. Где?

Сафо. У него на квартире.

Габрух. Как это случилось?

Сафо (качая головой). Это касается его, и тебе я не могу сказать.

Габрух (жалко и умоляюще). Зачем ты это сделала?

Сафо молчит, опустив голову.

Габрух. Скажи… скажи…

Сафо (тоскливо). Я искала радости. (Опускает голову еще ниже.) Не знаю… Я ему… дала радость…

Габрух (бессмысленно). Радости! Значит… радость… Радость…

(Ударяет себя по голове и, высоко подняв плечи, идет по направлению от проспекта.)

Сафо (в ужасе бросаясь за ним, хватает его сзади). Не уходи… Не уходи… Не оставляй меня одну… Домой хочу… Только не это… не это…

Габрух (неожиданно спокойно подает руку). Пойдем.

Сафо (в страхе). К-куда?

Габрух (тоскливо). Домой.

Сафо (недоверчиво). Правда?

Габрух (тоскливо). Правда.

Сафо (истерически). Ах, прости меня, муж мой! Прости… прости… прости… (Плачет, ловит его руки, целует.)

Габрух (строго и торжественно). Мне не в чем тебя прощать.

Сафо, отшатнувшись, в ужасе смотрит на Габруха, не в силах сказать ни слова.

Сафо (дрожа). Что… ты… сказал?

Габрух. Мне не в чем ни прощать, ни судить тебя.

Сафо (в ужасе). Я жена твоя… Я же преступница… Ты должен судить меня.

Габрух (ласково). Нет, дорогая. В том, что ты сделала, я не нахожу ничего дурного.

Сафо (сжимая виски). Боже, что же это такое? Я схожу с ума… Какой кошмар! (В отчаянии.) Что ты хочешь сказать? Почему? Почему?

Габрух (ненатурально). Однажды я уже сказал. Вспомни-ка… Пять лет назад, весною, на скамейке Летнего сада…

Сафо (дрожа). Когда мы еще не были… мужем и женой?

Габрух. Да…

Сафо (дрожит все сильнее). Постой… Было чудовищное… Ты предлагал… брак без любви… с правом изменять… (Истерически.) Ты же сам отказался. Ты сказал, что пошутил…

Габрух. Я не шутил… Через пять лет я думаю точно так же…

Сафо (перебивает истерически). Не говори… Не говори… Скажи, ты… тоже изменял мне за эти пять лет?

Габрух. Да.

Сафо дико вскрикивает и, точно от привидения, бежит от Габруха. Габрух — за нею. Оба скрываются в темноте.

голос Сафо (из темноты). Негодяй! Подлец! Ты обманывал меня!

голос Габруха (из темноты, хриплый). Не вырвешься! Я сильней тебя.

Перейти на страницу:

Все книги серии Весь Быков

Маруся отравилась. Секс и смерть в 1920-е. Антология
Маруся отравилась. Секс и смерть в 1920-е. Антология

Сексуальная революция считается следствием социальной: раскрепощение приводит к новым формам семьи, к небывалой простоте нравов… Эта книга доказывает, что всё обстоит ровно наоборот. Проза, поэзия и драматургия двадцатых — естественное продолжение русского Серебряного века с его пряным эротизмом и манией самоубийства, расцветающими обычно в эпоху реакции. Русская сексуальная революция была следствием отчаяния, результатом глобального разочарования в большевистском перевороте. Литература нэпа с ее удивительным сочетанием искренности, безвкусицы и непредставимой в СССР откровенности осталась уникальным памятником этой абсурдной и экзотической эпохи (Дмитрий Быков).В сборник вошли проза, стихи, пьесы Владимира Маяковского, Андрея Платонова, Алексея Толстого, Евгения Замятина, Николая Заболоцкого, Пантелеймона Романова, Леонида Добычина, Сергея Третьякова, а также произведения двадцатых годов, которые переиздаются впервые и давно стали библиографической редкостью.

Дмитрий Львович Быков , Коллектив авторов

Классическая проза ХX века

Похожие книги

Жизнь – сапожок непарный. Книга вторая. На фоне звёзд и страха
Жизнь – сапожок непарный. Книга вторая. На фоне звёзд и страха

Вторая часть воспоминаний Тамары Петкевич «Жизнь – сапожок непарный» вышла под заголовком «На фоне звёзд и страха» и стала продолжением первой книги. Повествование охватывает годы после освобождения из лагеря. Всё, что осталось недоговорено: недописанные судьбы, незаконченные портреты, оборванные нити человеческих отношений, – получило своё завершение. Желанная свобода, которая грезилась в лагерном бараке, вернула право на нормальное существование и стала началом новой жизни, но не избавила ни от страшных призраков прошлого, ни от боли из-за невозможности вернуть то, что навсегда было отнято неволей. Книга увидела свет в 2008 году, спустя пятнадцать лет после публикации первой части, и выдержала ряд переизданий, была переведена на немецкий язык. По мотивам книги в Санкт-Петербурге был поставлен спектакль, Тамара Петкевич стала лауреатом нескольких литературных премий: «Крутая лестница», «Петрополь», премии Гоголя. Прочитав книгу, Татьяна Гердт сказала: «Я человек очень счастливый, мне Господь посылал всё время замечательных людей. Но потрясений человеческих у меня было в жизни два: Твардовский и Тамара Петкевич. Это не лагерная литература. Это литература русская. Это то, что даёт силы жить».В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Тамара Владиславовна Петкевич

Классическая проза ХX века