Читаем Маруся отравилась. Секс и смерть в 1920-е. Антология полностью

Габрух. Не простужался.

Сафо. Милый, вероятно, неблагополучно по командировке? Ты не добился того, что нужно? Да?…

Габрух (тоскливо). Ты бы одевалась лучше.

Сафо (отпрянув). Почему этот тон? Ты как будто не рад видеть меня? Я тебя так ждала…

Габрух (тоскливо). Одевайся. Я прошу. (Нервно закуривает.)

Сафо (стоит на коленях на кровати, в одной рубашке; вдруг, лихорадочно заторопившись, прикрывает себя одеялом). Отвернись. Я одеваюсь

Вместо того чтобы отвернуться, Габрух молча идет к окну. Сафо умоляюще смотрит вслед, как бы желая остановить. Габрух подходит к окну, откидывает штору, смотрит в окно. Несколько секунд, стоя на коленях на кровати, Сафо находится в каком-то оцепенении. Вдруг порывисто, с мрачной решительностью накидывает халат, надевает туфли.

Сафо (подходит к Габруху, который продолжает стоять к ней спиной). Витя!

Габрух (не оборачиваясь). Что?

Сафо. Я хочу знать: что с тобою?

Габрух (не оборачиваясь). Ничего.

Сафо. Потрудись повернуться лицом, когда с тобой разговаривают.

Габрух молча поворачивается.

Сафо. Я хочу знать: что с тобою?

Габрух. Ничего.

Сафо. Ты стал какой-то странный. Чужой… Я еще с того приезда заметила.

Габрух. Неправда… Уверяю тебя…

Сафо. Я так ждала. Я так мучилась без тебя. Для меня было важно, чтобы ты приехал поскорее… Слышишь? (Возвышает голос до угрозы.) Важно, чтобы ты приехал поскорее. Ты понимаешь, что это значит?

Габрух (пусто). Что еще может значить?

Сафо (попятившись). Ты не понимаешь? (Кричит в ужасе.) Ты не понимаешь… Не верю… Ты притворяешься…

Габрух (пусто). Что я должен понимать?

(Сафо беспомощно смотрит по сторонам, ломая руки.)

Габрух. Касательно твоего друга детства, что ли? (Усмехается.)

Сафо (широко открыв глаза при виде его усмешки). Ты смеешься? Ты можешь смеяться… над этим?… (Пронзительно.) Опомнись! На что ты меня толкаешь? Опомнись! Опомнись, Виктор! (Плачет, прислонившись к косяку двери.)

Габрух. О чем ты плачешь? Я не понимаю твоих слез.

Сафо (вздрагивая, как от удара кнутом). Не понимаешь слез… Ты не смеешь не понимать их! Хочешь… Хочешь знать? Он мне предлагает быть его женой!.. (Закрывает лицо руками.)

Габрух (с усмешкой). Ты никогда не будешь ничьею женой, кроме как моею. Прошу тебя запомнить это на всю жизнь. (Подходит и хочет отвести руки Сафо от ее лица.)

Сафо (в ужасе отскакивает при его прикосновении). Не подходи, боюсь!.. Это не ты. Не ты. Я знала другого… Тот был хороший, ласковый… А ты… (Смотрит на Габруха и пятится.) Чудовище. Зверь! Зверь! А-а-а-а… (Падает на пол и бьется в истерике.)

Габрух (открывая дверь в соседнюю комнату). Маня, воды. Барыне нездоровится…

Занавес

Сцена третья

Перейти на страницу:

Все книги серии Весь Быков

Маруся отравилась. Секс и смерть в 1920-е. Антология
Маруся отравилась. Секс и смерть в 1920-е. Антология

Сексуальная революция считается следствием социальной: раскрепощение приводит к новым формам семьи, к небывалой простоте нравов… Эта книга доказывает, что всё обстоит ровно наоборот. Проза, поэзия и драматургия двадцатых — естественное продолжение русского Серебряного века с его пряным эротизмом и манией самоубийства, расцветающими обычно в эпоху реакции. Русская сексуальная революция была следствием отчаяния, результатом глобального разочарования в большевистском перевороте. Литература нэпа с ее удивительным сочетанием искренности, безвкусицы и непредставимой в СССР откровенности осталась уникальным памятником этой абсурдной и экзотической эпохи (Дмитрий Быков).В сборник вошли проза, стихи, пьесы Владимира Маяковского, Андрея Платонова, Алексея Толстого, Евгения Замятина, Николая Заболоцкого, Пантелеймона Романова, Леонида Добычина, Сергея Третьякова, а также произведения двадцатых годов, которые переиздаются впервые и давно стали библиографической редкостью.

Дмитрий Львович Быков , Коллектив авторов

Классическая проза ХX века

Похожие книги

Жизнь – сапожок непарный. Книга вторая. На фоне звёзд и страха
Жизнь – сапожок непарный. Книга вторая. На фоне звёзд и страха

Вторая часть воспоминаний Тамары Петкевич «Жизнь – сапожок непарный» вышла под заголовком «На фоне звёзд и страха» и стала продолжением первой книги. Повествование охватывает годы после освобождения из лагеря. Всё, что осталось недоговорено: недописанные судьбы, незаконченные портреты, оборванные нити человеческих отношений, – получило своё завершение. Желанная свобода, которая грезилась в лагерном бараке, вернула право на нормальное существование и стала началом новой жизни, но не избавила ни от страшных призраков прошлого, ни от боли из-за невозможности вернуть то, что навсегда было отнято неволей. Книга увидела свет в 2008 году, спустя пятнадцать лет после публикации первой части, и выдержала ряд переизданий, была переведена на немецкий язык. По мотивам книги в Санкт-Петербурге был поставлен спектакль, Тамара Петкевич стала лауреатом нескольких литературных премий: «Крутая лестница», «Петрополь», премии Гоголя. Прочитав книгу, Татьяна Гердт сказала: «Я человек очень счастливый, мне Господь посылал всё время замечательных людей. Но потрясений человеческих у меня было в жизни два: Твардовский и Тамара Петкевич. Это не лагерная литература. Это литература русская. Это то, что даёт силы жить».В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Тамара Владиславовна Петкевич

Классическая проза ХX века