Марысенька (Мария де Лагранж д'Аркиен)

 Упоминая о себе под именем "Мабиль" иди "св. Доротеи" (почему -- неизвестно), бывшая фрейлина Марии де Гонзага в своих письмах к своему другу, оставшемуся в Польше, называет его "св. Августином", или "Поставщиком". Этим ограничивается таинственное в её переписки. При этом она прибавляет, что готова вернуться в Варшаву, если он этого желает. Вполне соглашаясь, что её присутствие может вызвать разные толки, она ему советует здраво взглянуть на дело: "Не забывайте, дорогой отец, что ваша слава от этого не пострадает. "Мабиль" нехороша. Но если бы она и была красива, это было бы для вас лестно. Короли и магнаты все имеют фавориток. Я знаю двух французских маршалов лет шестидесяти, которые имеют фавориток, покупают им дома и выдают ежегодное содержание, посещая их ежедневно. Только люди глупые, невежественные и ограниченные не имеют любовных похождений, подчиняясь своим женам из страха. Я полагаю, что "Поставщик" в этом отношении ничем не рискует, так как его жена ему всем обязана, и "Св. Августин", сам по себе, человек сильного ума".

 Надо заметить, что характеристика жены "Поставщика" совершенно подходит к пани Собесской.

 Продолжаю выписку:

 "Во Франции многие говорили, обращаясь к "Мабиль": "Ходит слух, что "Поставщик" в вас влюблен и что вы были его любовницей. "Св. Доротея" смиренно отвечала, "что она недостойна такого счастья".

 Письмо заканчивается "целованием руки "Св. Августина", в память прогулок в "дворцовой галерее". По словам де Нуайе, так называлось место, куда Мабиль отправлялась переодетой, когда "Поставщик" жил в доме (слово неразборчиво).

 За этим письмом на другой же день следовало второе неутешное послание. Св. Доротея получила отставку от Св. Августина. В Польше говорили, что она выходит замуж за гр. Замойского, которого король (Людовик XIV) велел освободить из тюрьмы, где он сидел за долги. Она желает ему "провалиться сквозь землю", если это так. Г. Замойский, действительно, за нее сватался, и для неё было бы выгодно согласиться на его предложение, "чтобы вернуться в ту среду, из которой она вышла". Но для этого "сердце должно быть свободно". Её сердце осталось в Польше.

 Она прибавляет: "Я думаю, что не достанусь ни ему, ни кому другому. Для меня лучше всего поступить в монастырь и всю мою жизнь посвятить воздыханиям о возлюбленном".

 Однако, до поступления в монастырь она искала уединения в Фонтенбло. Там она проводила целые дни, беседуя с природой: "жалуясь дубам на свое одиночество и орошая скалы своими слезами, до прибытия нового курьера". -- Этим кончаются её страдания. Затем она отправляет третье письмо с радостным известием:

 "Св. Августин" одумался, она может вернуться в Польшу".

 Все это я не считаю уликой против Собесского, оправдывающей подозрения его жены. Приговор потомства, во всяком случае, справедлив лишь наполовину. Марысенька остается главной виновницей, внесшей разлад в семью.

 Она смело и нагло изменяла своему очагу, предоставляя его в распоряжение темных личностей, руководствуясь при этом одним честолюбием и любовью к интригам, не имея даже в свое оправдание искреннего увлечения. И тогда, когда она отправилась в Париж, её подстрекало тайное соперничество. Брат г-жи Пац, граф де Майи, её старался перегнать, чтобы помешать её предприятиям в пользу своей собственной семьи. Таким образом, она понесла двойное поражение. Но Собесский имел основание желать её возвращения, считая себя оскорбленным её отсутствием.

VI.

Возвращение. -- Мимоходом. -- Верность Собесского. -- Фрейлина-космополитка. -- Девица де Вильнев. -- Встреча в Данциге. -- Марысенька в дурном расположении духа. -- Надежды на возмездие Польши и разочарование. -- Изгнание епископа Бэзьерского из Варшавы. -- Падение французской партии.

 Ее возвращение в октябре 1668 г. было печально. В последнюю минуту "Селадон" не выдержал и, покинув Варшаву, где отречение Яна Казимира было делом решенным, поспешил к ней навстречу в Данциг. Надеясь встретить луч солнца, он встретил ненастье. Марысенька имела вид мрачный и недовольный; её лицо принимало веселое выражение, лишь когда речь заходила о Франции. Она надеялась скоро туда вернуться. Незадолго до своего отъезда ей удалось завязать новые знакомства и составить новые планы.

 Наконец, она узнала, что Кондэ и герцог Ангиэнский окончательно устранены. Она слышать не хотела о Нейбурге. Она называла его "церковной крысой", приметив за легкой мантией вероломного епископа ненавистный облик г-жи Пац и г-жи Денгоф. Она занялась поисками третьего кандидата п остановила свой выбор на герцоге Орлеанском. По-видимому, она вернулась в Польшу, чтобы содействовать его избранию, намереваясь возвратиться во Франции с целью и там упрочить его успех.