MASH

Один раз, когда Добрый показался уж слишком глубоко уснувшим, ему вкололи маленькую дозу стимулирующего. На рассвете он начал подавать признаки скорого пробуждения. Его вынули из гроба и перетащили к ожидающему на площадке за предоперационной вертолету Пятого Воздушно-Спасательного Эскадрона. Достигнув высоты около пятидесяти футов над поляной, Доброму вкололи лошадиную дозу бензедрина и свесили на веревке с вертолета. Парашют открыли. Внизу собрались спасатели с натянутым одеялом. Пилот обрезал веревку, и Добрый, под радостные хлопки встречающих, грохнулся со своим парашютом с восьми футов прямо в одеяло.

Пока его распутывали из парашюта, Валдовски тер глаза и удивленно озирался.

— Что тут происходит, пацаны?

— Сами удивляемся, — ответил Ястреб. — Айда на Болото.

— Ты сухо выглядишь, — заметил Ловец, протягивая ему банку пива.

— Я щас приду, — сказал капитан Валдовски, проглотив содержимое банки в три глотка.

Вернувшись, Добрый сиял от гордости и удовольствия, размахивая голубуй лентой ^[4].

— Ребят, я не знаю, где меня черти носили, но где бы то ни было, я там первое место занял! Срежемся в покер?

6

Доктора 4077-го отводили много времени обсуждению троицы из Болота. При упоминании имени Дюка, основная масса соглашалась, что, пожалуй, из всех троих он был самым приятным в общении. Неоспоримое хирургическое мастерство ловца Джона принесло ему заслуженное уважение. Зато мнение о Ястребе Пирсе сильно разделялось.

Человеком, который более всех ненавидел Пирса, был капитан Фрэнк Бёрнс. На это у него были веские причины. Ястреб Пирс его доводил. Капитан Бёрнс был начальником одной их смен, а Ястреб — начальником другой. Иногда график работы нарушался. Время одной смены наползало на другую, и личный контакт был неизбежен. Чем чаще они встречались, тем больше ненавидели друг друга.

Франк Бёрнс родился в семье лекаря, и стал хирургом в небольшом городе штата Индиана. После года стажировки по династийному признаку он три года до призыва проработал с отцом. У него были две машины и дом стоимостью в тридцать пять тысяч.

Те же три года Ястреб Пирс провел практикантом без зарплаты, полагаясь на заработки жены и свои выигрыши в покер в больнице. По мнению Ястреба, Фрэнк Бёрнс, невзирая на техническую компетентность, редко думал и был изрядной сволочью. По мнению Фрэнка Бернса, Ястреб был неотесанным мужланом, который не понимал, что обучение хирургии у мало что в ней смыслящего родителя все равно в тысячу раз лучше, чем формальное образование на курсах в госпитале.

Капитан Бернс, рожденный в достатке, привыкший к собственному авторитету, был строгим начальником своей смены. Его раздражали добровольцы-срочники. Как минимум раз в неделю ему необходимо было нажаловаться Блэйку на подчиненного, уличая последнего в разгильдяйстве. В такие моменты капитан Пирс вставал на защиту рядовых, что всегда делал успешно. Это бесило Бернса, и однажды он подошел к Ястребу для выяснения отношений.

— Фрэнк, — сказал Ястреб, — Ты — вонючка. Я еще не знаю, что я с тобой сделаю, но когда-нибудь я найду решение. Советую топать отседа, ложиться в кровать, и считать вместо овечек свои дивиденды. Не стоит ускорять моё решение на твой счет к собственному твоему сожалению.

Фрэнк тут же побежал к подполковнику Блэйку и нажаловался. Блэйк появился в Болоте.

— Пирс, — спросил он, — Тебя что-нибудь беспокоит?

— Как Вам сказать, — начал Пирс, — Однажды скаут из Носков ^[5] осмотрев меня, сказал, что по нормам Большой Лиги я способен лишь на слабый бросок мяча…

— Господи, — сказал Генри, — Да ты— действительно придурок. В любом случае, отстань от Бернса. Я знаю твое о нем мнение, но у нас хирурги на дороге не валяются. Если не оставишь его в покое — задницу надеру.

— Слушаюсь, Мой Повелитель! — покорился Ястреб, выскакивающему из палатки Генри.

Тем же вечером Ястреб встретился на дежурстве с Фрэнком.

— Эй, Фрэнк! — сказал он, — мой младший братик вышел из тюряги. Я написал ему, чтобы он сгонял в Индиану и сжег твой домик стоимостью в тридцать пять тысяч.

И снова Фрэнк побежал ябедничать Блэйку, который только утром уговаривал Пирса.

— Пирс, ты чего, спятил? — потребовал объяснений Генри.

— Не понял? — спросил Пирс, уже забывший о случившемся.

— Мне сказали, что твой брат намеревается сжечь дом Фрэнка.

— Который из братьев? Их у меня шесть.

— Который только что из тюрьмы вышел.

— Ну, Боже мой, Генри, разве я могу за ними уследить отсюда? Это может быть любой из них. Они в тюрьме по очереди сидят! Не волнуйся. Ни один из них, даже при попутном ветре, не в состоянии найти Индиану.

Когда под давлением Генри и для собственной передышки Пирс прекращал издеваться над капитаном Бернсом, от лица срочнослужащих за Фрэнка принимался Дюк Форрест. В этот раз он отстаивал рядового Лорензо Буна — главного болвана Двойного-Неразбавленного.